Пропавшая улика. И на восьмой день

— Мне лучше вернуться, — беспечным тоном промолвила она, когда они двинулись дальше. — Что касается вашего вопроса, мистер Квин, полагаю, мне не следует это говорить, покуда я получаю от семьи Хамфри деньги, но угрозы в адрес малышей мне нравятся еще меньше, чем вам. Роналд Фрост вчера ссорился со своим дядей из-за Майкла. — И Джесси рассказала ему о том, что подслушала из детской.

— Значит, Фрост рассчитывал стать наследником дяди, а теперь выяснил, что младенец подложил ему свинью, — задумчиво промолвил Ричард Квин. — Говорите, Фрост был здорово навеселе, когда уезжал?

— Ну, он выпил порядочно.

— Этим утром Фрост страдал от похмелья, а на его бюро стояла пустая бутылка из-под бурбона. Очевидно, к прошлой ночи он успел хорошо нагрузиться. Возможно…

— Вы видели его?! — воскликнула Джесси.

— Заглянул к нему домой в Олд-Гринвич, чтобы оказать услугу Эйбу Перлу.

— И что сказал Фрост?

— Что прошлой ночью отправился прямо домой и лег спать. Он живет один, поэтому никто его не видел. Иными словами, алиби у него нет.

— Но он отрицает, что приезжал сюда снова?

— А вы ожидали, что он это признает? — Джесси знала, что старик улыбается в темноте. — Как бы то ни было, он сильно напуган — в этом я ручаюсь. Если в окно пытался влезть Фрост, сомневаюсь, что он повторит попытку.

— Но что он мог замышлять? — Джесси поежилась.

— Выпивка не обостряет ум.

— Вы думаете о… выкупе? Он говорил мистеру Хамфри, что по уши в долгах.

— Я ни о чем не думаю, — сказал инспектор. — Кто бы это ни был, он носил перчатки — ни в детской, ни в сарае не обнаружили неопознанных отпечатков пальцев, а на лестнице были только пятна. Против Фроста у нас нет ничего, кроме сомнительной идентификации его Питерсоном. А даже если бы было, вряд ли мистер Хамфри станет предъявлять обвинение, судя по его сегодняшнему телефонному разговору с Эйбом Перлом. Вам лучше всего забыть о том, что случилось прошлой ночью, молодая леди.

— Благодарю за совет. — Джесси чувствовала себя униженной и сердито повторила: — Молодая леди!

Инспектор казался удивленным.

— Но вы действительно молоды. Некоторые люди никогда не стареют. Моя мать была одной из них. Вы очень на нее похожи. — Помолчав, он добавил: — Кажется, мы пришли? Чертовски темно…

— Да. — Джесси горячо надеялась, что охраннику из бриджпортского детективного агентства достанет такта оставаться за кустом и убрать палец с кнопки фонаря. — Вы что-то говорили, мистер Квин?

— Нет, ничего. Последовала пауза.

— Ну, — сказала Джесси, — должна признаться, вы облегчили мне душу, инспектор. И спасибо, что проводили меня.

— Это доставило мне удовольствие. — Но его голос был скорее печальным. — Доброй ночи, мисс Шервуд.

— Доброй ночи.

Джесси стояла в темноте, прислушиваясь к удаляющимся шагам, и думала, увидит ли она его снова, когда ее внезапно ослепил луч света.

— Кто это был с вами, мисс Шервуд? — осведомился частный детектив.

— Убирайтесь, вы… ищейка! — И Джесси побежала по подъездной аллее, как будто кто-то за ней гнался.

* * *

Это казалось концом завязавшейся дружбы. Шли недели, но Джесси, разглядывая проплывающие мимо суденышки с пляжа Хамфри, покуда маленький Майкл дремал в коляске, всматриваясь по выходным четвергам в толпу на Фронт-стрит или общественном пляже Тогаса, ни разу не увидела знакомую жилистую фигуру.

«Все мужчины в душе дети!» — сердито думала она.

Если бы не малыш, Джесси бы уволилась и покинула остров Нер. Ей было страшно одиноко. Но Майкл нуждается в ней, говорила она себе, подавляя уколы ревности, когда миссис Хамфри забирала младенца у нее из рук, осуществляя права матери.

Иногда Джесси думала, что должна уехать ради ребенка, пока он не слишком привязался к ней, и тут же отгоняла эти мысли. Майкл был для нее единственным лучом света в темном царстве. Кроме того, Джесси не забывала о происшедшем в ночь с 4 на 5 июля. Что, если попытка повторится, а ее не будет здесь, чтобы защитить малыша?

Но июль подходил к концу, и ничего не происходило. 31-го числа, спустя почти месяц после случая в детской, Олтон Хамфри уволил трех частных детективов.

Следующим утром в четверг Джесси выкупала и одела малыша, покормила его кашей и молоком и передала Саре Хамфри.

— Вы уверены, что можете остаться с ребенком? — с беспокойством спросила Джесси. Миссис Хамфри слегка посапывала от легкой простуды. — Я с удовольствием перенесу мой выходной на другой день.

— Не стоит. — Миссис Хамфри смотрела на Майкла поверх белой марлевой маски. Джесси втайне хотелось, чтобы она не надевала маску по малейшему поводу — малышу это не нравилось. Кроме того, Джесси, будучи в большей степени человеком здравого смысла, нежели медицинской сестрой, считала, что чем больше ребенка будут защищать от обычных микробов и вирусных инфекций в младенчестве, когда у него еще есть природный иммунитет, тем более восприимчивым к ним он станет позже. Но миссис Хамфри руководствовалась книгой, вернее книгами, занимавшими целую полку над ее кроватью. — В этом нет никакой необходимости, мисс Шервуд. Это всего лишь легкая простуда. Мы прекрасно обойдемся без няни, верно, сокровище мое?