Пропавшая улика. И на восьмой день

Выключив зажигание, Джесси заперла машину и направилась к дому. Найдя в сумочке ключ, она отперла дверь, осторожно закрыла ее за собой, нащупала стойку перил и стала подниматься, радуясь, что толстый ковер приглушает шаги.

У двери ее комнаты Джесси, после всех мер предосторожности, неловко уронила сумочку. В тишине темного дома это прозвучало, как взрыв бомбы.

Она ползала на четвереньках, пытаясь найти сумочку, когда в нескольких футах от нее послышался резкий голос:

— Не двигайтесь!

— О боже! — Джесси нервно засмеялась. — Это только я, мистер Хамфри. Прошу прощения.

Луч фонаря упал на нее.

— Мисс Шервуд? — Когда ее глаза привыкли к свету, она увидела неподвижную фигуру в халате с фонарем в одной руке и револьвером в другой. — Я думал, вы проведете ночь в Нью-Йорке.

Джесси подобрала с пола сумочку, чувствуя себя полной идиоткой.

— Я передумала, мистер Хамфри. У меня разболелась голова, а в городе было нестерпимо душно…

Почему он направляет на нее оружие?

— Олтон! Что там такое?

— О боже! — снова сказала Джесси. Ей хотелось, чтобы Хамфри опустил револьвер.

Из хозяйской спальни хлынул свет. Миссис Хамфри выглянула в коридор, придерживая на груди роскошный пеньюар. Ее лицо выглядело напряженным и постаревшим от страха.

— Это мисс Шервуд, Сара. — Только теперь Олтон Хамфри спрятал револьвер в карман халата. — С вашей стороны, мисс Шервуд, было глупо прокрадываться в дом без предупреждения. Вас могли застрелить. Почему вы не позвонили?

— У меня не было времени. Я приняла решение в последнюю минуту. — Джесси начинала сердиться. Ее допрашивают, как преступницу! — Очень сожалею, что моя неуклюжесть разбудила вас. С ребенком все в порядке, миссис Хамфри?

— Было в порядке, когда я заходила к нему в последний раз. — Сара Хамфри вышла в коридор и включила свет. Ее муж вернулся в спальню без дальнейших слов. — А вы уже были у Майкла?

— Нет. Как ваша простуда?

— Все хорошо. Малыш капризничал весь день. Не понимаю почему. Я не оставляла его ни на минуту и дважды заходила к нему после того, как уложила его в кроватку. Думаете, он мог от меня заразиться?

— Сейчас посмотрю, — устало отозвалась Джесси. — Но я уверена, что с ним все в порядке, миссис Хамфри, иначе этот шум побеспокоил бы его. Почему бы вам не вернуться в постель?

— Я пойду с вами.

Пожав плечами, Джесси открыла дверь, включила ночник и бросила шляпу и перчатки на бюро.

— Надеюсь, я делала все как надо, — продолжала миссис Хамфри. — В половине одиннадцатого, когда я зашла к нему перед сном, он так вертелся, что я положила большую подушку между его головкой и спинкой кроватки. Я боялась, что он расшибется. У малюток черепа такие нежные…

А Джесси так хотелось, чтобы ее собственный нежный маленький череп перестал болеть.

— Я же говорила вам, миссис Хамфри, — сказала она, с трудом сдерживая раздражение, — что так делать не нужно. Амортизаторы обеспечивают достаточную защиту. — Джесси поспешила в детскую.

— Но он такой подвижный ребенок. — Сара Хамфри остановилась в дверях, прижимая платок ко рту и носу.

Воздух в детской был душным и спертым, хотя Джесси заметила при слабом свете ночника, что штора на окне, выходящем на подъездную аллею, поднята, а окно открыто. Кто-то также снял с окна сетку, и в комнате было полно мошкары.

Джесси была готова закатить оплеуху беспомощной женщине в дверях.

Она на цыпочках подошла к кроватке, и ее сердце сжалось, как в тисках.

Малыш сбросил одеяло и лежал на спинке. Его маленькие ножки торчали в разные стороны, а личико и тельце прикрывала подушка.

Джесси Шервуд казалось, что прошел миллион лет, прежде чем ее сердце начало бешено колотиться. В эти секунды она стояла как парализованная, глядя на неподвижное тельце.

Потом Джесси схватила подушку и наклонилось над кроваткой.

— Включите свет, — приказала она хриплым голосом.

— Что случилось? — дрожащим голосом спросила миссис Хамфри.

— Делайте, что я говорю. Свет!

Миссис Хамфри нащупала выключатель на стене, другой рукой все еще прикрывая нос и рот.

Дипломированная медсестра Джесси Шервуд делала все, что предписано в подобных случаях. Ее тренированные пальцы двигались быстро и хладнокровно, как пальцы хирурга, но внутри усиливалось ощущение тошноты…

Два месяца от роду. Всего два месяца…

Растирая маленькие конечности и стараясь представить его таким, каким он был раньше — у нее на руках, в ванночке, в коляске на пляже, — она знала, что старше он уже не станет.

— Он мертв, — сказала Джесси, продолжая трудиться и не поднимая взгляд. — Задохнулся. Я делаю ему искусственное дыхание, но это бесполезно, потому что он мертв уже некоторое время. Позовите мужа, миссис Хамфри, вызовите врача — не доктора Холлидея; Гринвич слишком далеко — позвоните доктору Уиксу и, пожалуйста, не падайте в обморок, пока не сделаете это.

Миссис Хамфри пронзительно вскрикнула и лишилась чувств.