Пропавшие души

Нэш больше ничего не говорит – видимо, я смутил его или даже разозлил. Но я не мог не сбросить этот груз с души. Иногда думаю, как сложились бы отношения Нэша и Лоры, если бы я не вмешался… А еще постоянно возвращаюсь к мысли, что мог умереть. Что меня могло здесь больше не быть. Если честно, это меня чертовски пугает.

– Вот, держи. – Нэш достает из подставки для документов несколько медкарт и протягивает мне. – Один пациент мой, двое – Лоры и Сьерры, они по уши погрязли в работе, хотя никогда в этом не признаются. Остальных недавно положили в стационар. Справишься?

– Конечно. Когда я смогу вернуться в отделение неотложки? Или в операционную?

Нэш с улыбкой качает головой:

– Скоро.

– Я не нуждаюсь в особом обращении. Операции важны, а я к тому же отстаю, потому что долго отсутствовал.

Его улыбка исчезает.

– Хорошо, ты прав. Я позволю тебе ассистировать на одной или двух несерьезных операциях, а со следующей недели ты вернешься в отделение неотложки.

– Спасибо. Лора права, ты славный парень!

– Иди уже, – ворчит Нэш, а потом смотрит на часы и уходит в операционную.

Положив документы на стойку регистрации, здороваюсь с Беллой, которая работает за компьютером.

– Это был Нэш? – Лора останавливается рядом и, наклонив голову, смотрит мимо меня, вместо того чтобы сделать несколько шагов и заглянуть в коридор.

– Ага. Он торопился в операционную. Ты что, уже соскучилась? – игриво взмахнув ресницами, спрашиваю я.

– Нет, – говорит она, надув губы.

– Никогда не встречал человека, который бы лгал хуже тебя. Серьезно. Из тебя паршивая лгунья.

– Если подумать, это скорее комплимент, верно?

– Ты права, – со смехом отвечаю я.

– Ну и отлично. – Лора подмигивает, здоровается с Беллой, не отрывающейся от компьютера, и бросает взгляд на документы у меня в руках. – Что это?

– Пациенты, которых передал мне Нэш.

– О, это карта мистера Льюиса! Он мой пациент! И когда, интересно, Нэш собирался сообщить мне об этом?!

Мистер Льюис. Пятьдесят пять лет, сердечная недостаточность, подозрение на ишемическую болезнь сердца. Окончательных результатов обследования еще нет.

– Хочешь его обратно? – в шутку спрашиваю я, чувствуя легкую тошноту: вероятность, что этот пациент не попадет в операционную или не выйдет из нее, слишком высока.

Кажется, я не готов к такому.

Миерда.

– Он очень милый. Возможно, оперировать его будет сам доктор Гарднер – зависит от того, когда назначат операцию. Результаты последнего анализа крови еще не пришли, сегодня должны провести стресс-МРТ. Но если хочешь, я продолжу заниматься лечением мистера Льюиса. В конце концов, никто не говорил мне этого не делать. – Лора забирает медкарту, и я чувствую всепоглощающую благодарность.

У меня пересохло во рту, а сердце бешено колотится. И лучше не становится, когда я открываю следующую медкарту. Пациент с раком. Вероятность излечения менее десяти процентов. Метастазы в легкие и сердце.

Хочется закричать.

Мне нужны пациенты, которых я могу спасти, а не те, за смертью которых придется наблюдать.

– Это пациент Сьерры?

– Вроде. Кажется, Сьерра упоминала его. Она знает, что теперь его лечащий врач – ты?

– Понятия не имею, – бормочу я. – Ты видела ее?

– Последние несколько часов – нет. Скоро у нее заканчивается смена.

– Хорошо. Спасибо.

В паршивом настроении складываю медкарты.

Меня пугает ощущение бессилия и уязвимости. Нужно пойти к Сьерре и попросить поменяться со мной пациентом, не объясняя, почему я не могу позаботиться об этом больном. Похоже, что после взрыва шрамы остались не только на моем теле…

Диос мио! Тихо выругавшись, прощаюсь с Лорой и Беллой и возвращаюсь к работе.

Сначала нужно навестить мистера Джуна – пациента, которого надеюсь больше никогда не увидеть. Но даже одно посещение кажется катастрофой. Меня бросает в пот, во рту пересохло.

Как бы то ни было, нужно пойти к нему, представиться и проявить профессионализм: узнать, как он себя чувствует, проверить его лекарства. Это моя работа.

– Я справлюсь. Ничего не изменилось, – бормочу тихо, чтобы никто не услышал, и сухо смеюсь. Если бы все было иначе… если бы прошлой ночью мне не снились кошмары, возможно, сейчас я бы смог в это поверить. Но не могу.

Сжимаю медкарту с такой силой, что болят пальцы, но эта боль мне необходима: она отвлекает. Сосредоточившись на ней, я стучу и открываю дверь палаты, готовясь увидеть человека, которого заждалась смерть.

Меня окутывает такой покой, что я замираю. И под «покоем» подразумеваю не тишину, царящую в комнате, а чувство, исходящее от мистера Джуна, который лежит в постели, сложив руки на животе, и смотрит в окно. Покой, полный принятия и умиротворения. Он наполняет все вокруг. Я поражен, может, потому, что мне он чужд. Мистер Джун умрет. Он знает, что умрет. Это неизбежно. Однако он не выглядит грустным. Или рассерженным. Он не собирается сражаться. По крайней мере, так написано в его медкарте. Хотя стоит отметить, что это не принесло бы результата.

Но это не имеет значения. Или? Я не…