Пропавшие души

Это признание застигает меня врасплох, и я невольно улыбаюсь. Все реально. Как же хорошо!

– Серьезно?

– Не заставляй меня повторять дважды, Ривера. – Ее голос звучит сладко и предостерегающе. Я подаюсь вперед, чтобы поцеловать ее. Двери лифта закрываются.

– Ты соскучилась, дорогая. – Притягиваю к себе Сьерру, которая набирает в легкие воздух, чтобы запротестовать, и торопливо оглядываюсь, убеждаясь, что рядом никого нет. Целую ее. Коротко. Быстро.

Проклятье. Теперь мне хочется большего. Ошеломленная, она таращится на меня, открыв рот.

– Я тоже скучал, – говорю я, потому что это правда, и поспешно добавляю: – Прости, больше не буду переступать черту.

Задержав взгляд на моем лице, Сьерра прикусывает губу. Мы держим дистанцию, потому что она так захотела. Я уважаю ее выбор и стараюсь сдерживать свои порывы. Но это дается с большим трудом.

Мы стоим напротив друг друга. Пора решиться. Но ни Сьерра, ни я ничего не делаем.

Вдруг я замечаю какое-то движение слева.

– Мы играем в какую-то игру, о которой я не знаю? – Голос Йена раздается пугающе близко. Сьерра сдавленно чертыхается, а я отскакиваю.

– Йен, совсем рехнулся? Уму непостижимо! – шипит Сьерра, меча глазами молнии.

– Непостижимо… сметлив? Красив? Остроумен? Сексуален? В узких боксерах и без них. С капельницей и без капельницы, – поигрывая бровями, усмехается он.

– Что? – тупо переспрашиваю я.

Сьерра закатывает глаза.

– У Йена была капельница и узкие боксеры…

Слушая это, скрещиваю руки на груди и поджимаю губы.

– Проехали. Это такой тупой намек на нашу встречу после инцидента, о которой я предпочла бы забыть, – бормочет Сьерра.

Йен хохочет.

– Ладно, мы снова убедились, что я великолепен, а теперь к делу. Чем вы тут занимались? Пялились друг на друга, будто между вами что-то произошло. Опять поругались?

– Говоришь так, будто мы твои непослушные дети.

– Да, – поддерживаю я Сьерру. – Моя мама говорит так же перед тем, как дать ложкой по лбу.

– А что, это идея. Раз уж я скоро стану опекуном, надо завести себе такую ложку.

– Ты видела его задницу? – шепчу я, не в силах осмыслить ту информацию.

Йен гордо кивает, а Сьерра в отчаянии трет висок.

– На нем были боксеры! – громко заявляет она.

Нашу перепалку прерывает писк пейджера – и, прочитав уведомление, я бледнею.

Мистер Джун. Проклятье!

Не говоря ни слова, срываюсь с места. Слышу, Йен и Сьерра что-то кричат мне вслед. Жаль бросать их без объяснений, но случилась беда.

В палате мистера Джуна – настоящий ад. Белла и Софи хлопочут вокруг кровати: увеличивают подачу кислорода, укладывают пациента в правильное положение. Мониторы пищат. Я задыхаюсь.

– Доктор Ривера! – зовет Софи.

Это приводит меня в чувство. Все очень серьезно, если она обращается ко мне так.

Мы теряем пациента. Что делать? Он ведь оставил распоряжения… Никакой реанимации.

Мир уходит из-под ног.

– Остановка сердца! – кричит Белла.

Нельзя. Нельзя ничего предпринимать.

Но я отталкиваю Беллу в сторону, жестом показывая, что нужно сделать искусственное дыхание. Быстро взобравшись на кровать и сев на ноги мистера Джуна, нависаю над ним и приступаю к массажу сердца.

Чувствую присутствие Сьерры, которая прибежала за мной, но не оборачиваюсь. Даже когда она спрашивает Софи, чем помочь.

Молча давлю на грудь старика, ломаю первое ребро, второе, но не могу остановиться. В голове пусто – и одновременно столько мыслей, что почти больно. Не отрываясь, смотрю в лицо человека, который читал мне лекции о жизни и чья болезнь вызывала у меня животный ужас.

В его лице нет красок. Он совсем не похож на себя, и это невыносимо. Да, знаю, он не хотел всего этого, но…

Не могу остановиться.

Внезапно Белла чертыхается – и мне известно почему. Изо рта мистера Джуна хлещет кровь, и на секунду я сбиваюсь с ритма. С каждым движением, с каждым нажатием крови становится больше.

Сьерра тоже бормочет ругательства, оказавшись рядом со мной. Белла убирает кислородную маску.

– Ты сломал ему ребра? Это коллапс легкого? – сыплет вопросами Сьерра, но я не отвечаю и как заведенный все давлю, давлю…

Нет, я не позволю ему умереть. Ни за что.

Заставлю его сердце биться, а после буду думать о легких и ребрах.

– Митч, – шепчет Сьерра, кладя руку мне на плечо.

Ребра под моими ладонями ходят ходуном. Мистер Джун такой худой, такой слабый.

Мертвенная бледность. Море крови. И противный писк нулевой линии.

– Митч, – повторяет Сьерра. – Он… Все кончено.

Не может быть. Сжав руку в кулак, бью старика в грудь, туда, где находится сердце. Один раз, другой… Сейчас оно застучит. Третий…

Сьерра перехватывает мое запястье и удерживает, глядя мне в глаза.

Я сдаюсь.

Тяжело дыша, наклоняюсь и смотрю в лицо мистера Джуна. Его слова проносятся в голове. В нос бьет фантомный запах гари, и при мысли, что я сам мог умереть, внутри все сжимается. Страх накатывает волной, и меня начинает трясти.

Я нахожу взглядом монитор.

– Время смерти двенадцать часов тридцать восемь минут, – бессильно шепчу я и вырываю руку из хватки Сьерры.