Пропавшие наши сердца

Она все тяжелела, Чиж молотил ей пятками в живот, как в барабан. Маргарет чувствовала, как он икает – чуть заметное «дерг!» – и как он ворочается. На что это похоже? – спрашивал в изумлении Итан, и Маргарет пыталась объяснить: как на море, когда волны накатывают на песок. Библиотекарша подсовывала ей книгу за книгой, все дальше и дальше от темы. Самки некоторых видов рыб размножаются без участия самцов – мечут икру, а из икринок вылупляются их точные копии. Одноклеточные и вовсе размножаются делением – аккуратно распадаются надвое. Что ни день, то новая книга, новое чудо. Еще одна частичка вечной тайны – потребности всего живого порождать новую жизнь. От мира животных – к миру растений: некоторые деревья из семейства молочайных выстреливают семенами далеко-далеко; сосновые шишки раскрываются прямо под материнским деревом, и крохотные, но выносливые ростки сражаются за место под солнцем. Суккуленты размножаются частями листа, выпуская корни в воздух, потом в почву, из кусочка самого растения вырастает новое. Вспомнилась часть библейского стиха, который мать заставляла ее учить наизусть для воскресной школы: «кость от костей моих и плоть от плоти моей».

Всюду находила она материнство, даже на грядке, когда ухаживала за растениями. Лучший способ, чтобы помидоры побыстрей налились перед заморозками, узнала она, – надорвать им корни. Тянуть, пока не треснет земля, пока тонкие корешки-паутинки не полопаются, как струны. Для растения это знак: конец твой близок, спасай что можешь. Не тянись ни ввысь, ни вширь. Все соки отдай плодам, зеленым, плотным, словно сжатые кулачки. Вложи в них все, что есть у тебя. Ну и пусть листья твои пожелтеют и сморщатся. Ну и пусть. Старайся, покуда ничего от тебя не останется, лишь сухой стебель, а на нем – алый шар. Иссохни, вложив себя в сладкий плод, с надеждой, что весной вновь прорастет твое семя.

Когда Чиж будил ее по ночам своими кульбитами, она писала – нежные строки, что лепились друг к другу, словно икринки. Стихотворение, два, потом десяток. Потом столько, что впору составить книгу. В одну из таких ночей, на девятом месяце беременности, ей отчаянно захотелось граната. И с утра Итан принес ей гранат, который она руками разодрала пополам. Наконец, после Кризиса, они вновь появились на прилавках, и чувствовалось в полной мере, какая это роскошь – каждый словно шкатулка самоцветов. Блестящие зернышки дождем посыпались на пол, брызнул на кафель алыми каплями сок. Сколько деревьев способен породить этот шарик с плотной кожурой? Вот в чем его предназначение, поняла вдруг Маргарет, – сформировать все эти семена, а потом раскрыться. В животе брыкнул ножкой Чиж, на этот раз тихонько, играючи. Знает ли гранат, подумалось Маргарет, важно ли ему знать, куда деваются его семена, какие вырастают из них деревья? И вырастают ли вообще? Частички его пропавшего сердца. В новом краю взойдут.

Когда будет готова книга, это стихотворение станет заключительным.

Теперь ей больно сознавать: тогда она верила, что ПАКТ – это шаг вперед, трудности остались в прошлом. Они на пути к лучшей жизни. И если соблюдать правила, ее это не коснется. То и дело в новостях сообщали о беспорядках: дружинники ловили «радикалов», нарушавших общественное спокойствие, велись расследования «подозрительных действий». Но все это где-то далеко – отвлеченное, туманное. Единичные случаи. А настоящая жизнь здесь, рядом – вот Чиж тихонько ворочается в животе, словно покачивается на волнах кораблик; вот муж лежит рядом, такой теплый, надежный. Длинными вечерами они читали, сидя на диване, – она закидывала ноги ему на колени, и они зачитывали друг другу понравившиеся отрывки, и потом ей казалось, что она прочла его книгу, а он – ее. Она вязала крохотные носочки, Итан покрасил стены в детской. Когда Чиж бил ей ножкой в живот, она похлопывала в ответ. Она купила передник. Жарила курицу, расставляла по-новому посуду в шкафу.

Никогда в жизни она не была так счастлива.

Все это она рассказывает Чижу и между делом аккуратно накручивает на палец провода и заталкивает в пластмассовую крышечку. Поворот отвертки – и крохотная капсула запечатана, получилась круглая пластиковая пилюля.

Чиж, не выдержав, спрашивает: что это такое?

Сопротивление, – и Маргарет откладывает крышечку в сторону, к остальным.

Поползли слухи. О ночном стуке в двери, о том, как сажают детей в черные седаны и увозят прочь. Одна из статей нового закона разрешала властям забирать детей из семей, признанных «антиамериканскими». Кое-кто из журналистов на это указывал, когда ПАКТ был еще законопроектом; в конгрессе одна женщина-депутат задала вопрос, так ли это необходимо, не приведет ли к злоупотреблениям. Но всеобщее мнение – как в конгрессе, так и среди народа – было таково: лучшее – враг хорошего; лучше хоть что-то, чем ничего. Для национальной безопасности все средства хороши, ничего нельзя с ходу отметать. Конечно, никому не хочется разрушать семьи, разве что в самых запущенных случаях.