Пропавшие в Эдеме

Привет, Орики, я в полицейском участке. Без телефона. Пытаюсь дать им как можно больше информации о папе, чтобы они смогли его найти. Надеюсь, вы в порядке. К нам домой должна прийти сотрудница полиции и попросить мой ноут. Можешь отдать ей его. Не бойся. Это часть их процедуры. Сообщение я пишу с телефона следовательницы. Если хочешь передать мне что-нибудь важное, пиши на этот номер.

Я перечитала сообщение. Заменила слово «следовательница» на слово «полицейская». И только после этого нажала «отправить».

Следовательница забрала у меня обратно свой телефон и прочла то, что я отослала.

– Ваша дочь – просто сокровище, – сказала она.

Я изумленно уставилась на нее. Откуда она знает?

– Она подняла на уши весь свой скаутский отряд, – объяснила Тирца. – Как только мы убедились, что на плантации нет террористов, мы дали ребятам зеленый свет, и последние несколько часов они прочесывают местность.

«Матан с ними?» – написала я.

– Ваш сын остался дома. Я бы сказала, что… он немного по-другому воспринимает происходящее.

По-другому воспринимает?..

В кабинет вошел полицейский, передал ей документ и вышел. Она просмотрела бумаги и подняла на меня вопрошающий взгляд.

– Кто такой Дан Мадини и что вас связывает?

«Не ваше дело!» – написала я. С уверенным восклицательным знаком. Но внутри я чувствовала себя поверженной, как маленькая девочка, которая попалась во время игры в прятки.

– Ваш сын переслал нам номер его телефона. Так мы вышли на вашу переписку, госпожа Раз. На этих листках – все эсэмэски, которыми вы обменялись за последний год.

Матан знает про Дана – это было как обухом по голове. Когда-то, в «Мама-нете», мне прилетело мячом по лицу – и вот ровно так же я чувствовала себя и сейчас. Головокружение. Ощущение, что через секунду я упаду. Боль, которая воспринимается с опозданием. Как же он мне ничего не сказал? Бедняга. Носить в себе такой секрет. Неудивительно, что в последние время он чувствовал себя глубоко несчастным.

– Госпожа Раз, – продолжила Тирца тоном, каким учительница втолковывает что-нибудь ребенку, – если у вас был роман вне брака, о котором знал ваш сын, возможно, что о нем стало известно и вашему мужу, и это может быть связано с его исчезновением. И если у вашего любовника или у кого-нибудь из его круга есть мотив навредить вашему мужу, это тоже может быть связано с его исчезновением.

Я взяла листок и написала сверху: «Дан Мадини. Любовник».

А ниже написала: «Я готова рассказать все, чтобы вы поняли, почему Дан точно не причастен к исчезновению Офера, и не тратили силы на эту версию, пока Офер в опасности. Но вы должны гарантировать мне, что если вы будете связываться с Даном, то конфиденциально. Это жизненно важно».

Следовательница прочла, утвердительно кивнула и вернула мне листок.

Прежде чем писать дальше, я зачеркнула слово «любовник». Оно вдруг показалось мне неподходящим.

Ведь между нами нет и не было любви.

Он пришел на встречу к нам в офисе в воскресенье. Возможно, если бы он пришел в понедельник, ничего бы не случилось. Но он пришел в день после субботы, в течение которой Офер ни разу не дотронулся до меня, даже легонько. И вот в переговорную входит этот Дан. С та-акими плечами… Владелец охранной фирмы. Говорит тихо. С трудом. Каждое слово выдавливает из себя с усилием. Корчит гримасы, пока остальные произносят слова вроде «вероятность» и «бонус», и при выходе из переговорной придумывает повод, чтобы получить мой мейл. Предложение со скидкой. Да, он попросил у меня мейл, чтобы предложить мне свои услуги за хорошую цену, после того как посоветуется со своим финансовым директором. Хотя с каких пор вообще люди советуются по поводу предложения цены? Цены предлагают – и все. Через два часа я получила от него письмо: «Вы мне понравились. Хотите, встретимся». Вот так. Прямо. Без заигрываний и без вопросительного знака. «Не думаю. Я в счастливом браке», – ответила я. А он такой: «Я тоже. Во сколько вы сегодня заканчиваете?»

В тот день он не забирал меня с работы. А вот через две недели – забрал. Так или иначе, мы почти не общались. Он не отправлял мне ссылки на свои любимые песни, а я не писала ему, что он мне снился. Все было совсем не так, как я себе представляла подобные вещи. Мы встретились в заднем дворике кафе в Раанане. Еще даже не стемнело. Рядом с нами на стене висела фотография, на которой были старинные весы, как в магазине в Буэнос-Айресе, куда в детстве я ходила купить что-нибудь по мелочи.

Дан не тратил много времени на предисловия.

Второе его предложение (первое прозвучало так: «Тебе удобно сидеть под кондиционером или поменяемся, если хочешь?) было: «Хочу выложить все карты на стол».