Пропавшие в Эдеме

– Начинайте без меня, я скоро к вам приду, – сказала я.

И действительно, я собиралась к ним присоединиться.

С тех пор как Офер пропал, я гуляла только по нашему району. Вокруг квартала. Иногда обходила его дважды. На большее не решалась. В этот раз я тоже не собиралась уходить далеко, но на первом перекрестке повернула направо, вместо того чтобы пойти прямо, на втором не развернулась, а пошла дальше, а потом свернула на дорожку, которая тянется почти километр и соединяет несколько детских площадок, после чего вливается в основное шоссе, а за ним парк, потом кладбище, где похоронен мой папа, и всегда, когда я проходила мимо, я мысленно обращалась к нему: привет, папочка, извини, папочка, что не говорила тебе чаще, как я тебя люблю…

Кажется, только пройдя мимо кладбища, я поняла, что на самом деле иду к плантациям. Внутренний голос предостерегал меня: а что будет с Ори и Матаном, если и ты тоже, – но я заткнула его и пошла дальше, прошла мимо конюшни, мимо лающих собак, которые ее охраняют. Ори занималась здесь верховой ездой несколько лет, у нее очень хорошо получалось, она сидела на лошади так прямо, была такая красивая – в шлеме, из-под которого выбивались локоны, но потом начались всякие соревнования, чемпионаты и баллы, и тут она сказала нам: я не люблю соревноваться, – и я подумала, что в этом отношении она похожа на Офера, я-то люблю соревноваться, а особенно побеждать, – и Офер сказал ей: хорошо, Орики, хочешь – бросай.

Вот уже КПП, перед которым мы с Офером останавливали машину, тут действительно много машин, хотя мне рассказывали, что, после того как Офер пропал, люди боялись сюда приезжать, но в конце концов бегуны вернулись на свою дорожку, велосипедисты – на свою, и я тоже вернулась, кто бы мог подумать, и снова этот запах цитрусов, плодов, которые еще остались на ветках, и никто теперь мне не будет делать замечаний, если я сорву один, но я все-таки не срываю, иду дальше, дать руку некому, я думаю, что вот сейчас передо мной выскочит Офер в трениках и белой футболке и скажет: ну, ты успокоилась? И объяснит, что он не пропадал, это я пропала на год, потому что мы поссорились и я рассердилась, а теперь вот вернулась, готовая помириться, а вот мусорная куча, которая в это время года действительно выглядит как Холм Любви, потому что зеленеет и цветет…

Мне навстречу попадаются люди с собаками. Офер всегда хотел, чтобы мы снова взяли собаку, но я не хотела собаку и не хотела рожать еще одного ребенка, разве двое – это плохо, двое – это на одного больше, чем один, я была в семье одна, разве я виновата в том, что ты вырос в доме, где было восемь детей, и у тебя такой стандарт. Тогда, по крайней мере, собаку, сказал он. А я такая: с тех пор как родились дети, собаки мне перестали нравиться, они не вызывают у меня никаких чувств, сорри, ты женился не на той, Офер.

Столько раз я говорила ему: «Ты женился не на той, Офер». В шутку. Чтобы закончить спор смешным выводом. А может быть, именно это в конце концов и произошло, он убедился, что действительно женился не на той…

Теперь этот запах очистных сооружений, надо пройти десять метров, глубоко дышать, делать долгие глубокие вдохи, и тогда запах ослабевает настолько, что его можно терпеть. Как-то раз я поехала вместе с Офером на йогу, это был такой ретрит в поселке Пория с потрясающим видом на Кинерет, но я как-то не прониклась всеми этими медитациями, не смогла отделаться от назойливых мыслей, наоборот, назойливые мысли стало труднее отогнать, от йоги у меня появились боли в области крестца, а труднее всего оказалось с едой: после поедания всех этих проростков и листочков, от которых Офер чувствовал себя здоровее, я оставалась голодной, и в конце концов в субботу днем, когда он пошел на очередную практику, я взяла машину, поехала на заправку и заказала четыре куриных шашлычка…

Но вот волна тошнотворного запаха уже осталась за спиной, и скоро я дойду до того места, откуда мы смотрели на дома в поселке: тогда я подумала, что, если бы мы десять лет назад купили квартиру и стали ее сдавать, сейчас бы могли купить в этом поселке дом, а он тогда подумал… На самом деле понятия не имею, чтó он подумал, я вообще ничего не знаю о его мыслях, с годами его внутренний мир становился все более и более закрытым от меня, но вдруг мне слышится его голос: «Давай вернемся», – и я почти что ощущаю его руку на своем плече, справа все еще растут грейпфруты, а в тот день уже не было грейпфрутов, и именно здесь он взял меня за руку…

– Доброе утро, – говорит мне какая-то женщина, которая выскакивает навстречу, она идет быстрее меня.

– Доброе утро, – отвечаю я, как будто я Офер, как будто я американская жена Офера, которая бросила в него кухонным ножом, а потом попыталась задавить его джипом, и только в последнюю секунду он увернулся…