Пропавшие. В погоне за тенью

Что-то очень важное, связанное с солнечными зайчиками — которые теперь запускали буквально все. Все, кроме меня. Я, конечно, тоже запускал, да только мои зайчики были тусклыми, размытыми, ненастоящими. Они не прыгали, не искрились, а едва хромали.

Я что-то должен был сделать. Но что?..

Вдали прогремел гром. Краски померкли. Молния прочертила косой штрих. Широкая пойма таинственной реки осветилась ярким светом. Я узнал эту реку. Я был на ее берегу много раз, но ни разу не переправлялся на другую сторону. Я знал, что там опасно. Молния ударила совсем рядом. Через пару секунд грянул гром. Из деревни послышались крики — но они продолжались недолго. Постепенно все стихло, и только шум дождя продолжал шептаться в буйной листве.

А еще кто-то пытался меня разбудить и ответ на вопрос, который я вот-вот должен был узнать, теперь, похоже, навсегда исчезнет в тусклом мареве сна.

— М…м…м… — промычал я. — Еще… немножко…

— Вставай, еще немножко и тебя в вытрезвитель заберут. Это тебе повезло, что в лесок забрался, милиция тут не ходит…

Я вдохнул свежий воздух. Слишком даже свежий, приправленный терпким, бодрящим привкусом озона. Ощутил себя на десять из десяти, как если бы проспал не пятнадцать минут, а полноценных десять часов и открыл глаза.

Мозг тут же восстановил всю картину последних часов и меня прошиб холодный пот.

А еще…

Я дернул руками, пытаясь встать — тень надо мною поднялась и вздохнула.

— Где… моя сумка?! — прохрипел я. Нос успело заложить, хотя на земле я пролежал от силы минут двадцать. Земля была мокрой и холодной, как если бы дождь шел часов десять или вообще сутки. В голове стоял какой-то туман. Так бывает, когда внезапно просыпаешься посреди яркого сна, таращишься на окружающую действительность и не можешь сообразить, где сон, а где явь.

— Сумке твоей кирдык, похоже, — ответил снова голос. — А тебе, считай, крупно повезло. В рубашке ты родился, парень.

— В какой рубашке? — я, наконец, сумел подняться на ноги. Тело качнулось — предательски и тяжеловесно. Нет… ни о каких пятнадцати минутах тут и речи не шло.

СКОЛЬКО ЖЕ Я ПРОСПАЛ?!

Какой-то пронзительный ужас затопил сердце. И не от того, что я, возможно, лишился документов, денег и еще чего-то более ценного (хотя и это тоже, конечно). Ужас, всепоглощающий и жуткий, сковал меня от того, что я подвел людей. Подвел тех, кто на меня рассчитывал. Свету. Часовщика. Диану. Отца.

Я обещал ему, что на меня можно рассчитывать. Что я справлюсь.

Если подумать, только на секундочку предположить, что все произошедшее было лишь предварительной подготовкой — голова идет кругом, сколько же усилий, средств и времени потратили люди на эту подготовку с целью подвести меня к главному.

Все они рассчитывали на меня. И я… проспал!

— Господи… — простонал я и опустился на пенек, на котором только что спал. Черный от влаги пень был холодным, но я не обращал на это внимания. — господи… — снова простонал я и только теперь увидел метрах в пяти человека, чья тень вторглась в мой сладкий сон.

Это была женщина лет за сорок в простом ситцевом платье в горошек — я таких сто лет уже нигде не видел, в платке и с плетеной корзиной в руках, будто бы она собралась по грибы.

— Что ж ты так наклюкался, родимый? — сказала она безо всякой злобы. В ее голосе я уловил не просто сочувствие, а давно забытую доброту и даже участие. — Небось, дома проблемы… но также тоже нельзя, они может быть, волнуются сейчас за тебя, ищут, а ты тут…

Она остановилась на лужайке и оттуда смотрела на меня, укоризненно покачивая головой, повязанной косынкой.

— И сумку твою разворотило так, что не соберешь уже… — кивнула женщина. — Эх… молодежь… — она прищурилась, как-то внимательно всмотрелась в меня и в ее лице мне тоже что-то показалось неуловимо знакомым.

— Да не пил я…

— Понятно, что не пил, только кто же спит в лесу в грозу. Уж трезвый-то точно никто не будет… домой-то доберешься?

Я осмотрелся. Медленно поднялся, сделал пару шагов и подобрал с земли испачканную сумку. Точнее, то, что от нее осталось. Непонятно как, наверное, во время сна она выпала из-под головы, а потом… может быть, ее сдуло ветром и… в конце концов… прожгло насквозь ударом молнии. От внутренностей не осталось и следа. Только почерневшие обугленные лохмотья.

— Мда… — вырвалось у меня.

— Ты из какого района-то? — забеспокоилась женщина, глядя, как я разглядываю остатки своего имущества. — Может тебе скорую вызвать? — она посмотрела куда-то мне за спину. — У меня-то телефона нет, но… есть у соседа, ему недавно поставил с работы местком.

— Я… я из другого города… — выдавал я из себя. Ложь у меня всегда плохо получалась. — Приехал в командировку и заблудился. Шел от остановки… потом началась гроза, я спрятался… а дальше не помню…

Женщина всплеснула руками.

— Ой, так тебя молнией ударило!

— Нет, нет, я цел! — поспешил я успокоить ее. — А вот документы, похоже, сгорели.

Я похлопал себя по карману пиджака, нащупал телефон — слава богу, он был со мной.

— Спасибо, я сам позвоню. Телефон вроде бы у меня не украли.

Я вытащил трубку, повертел ее в руках.

Женщина сделала шаг мне навстречу.