Пропавший

Маме я позвонить не могла. Она начнет тревожиться за меня и наверняка захочет, чтобы я на время переехала к ним, а это теперь представлялось невозможным при сложившихся обстоятельствах. Стоило мне провести там больше часа, и я уже чувствовала себя неуютно. С тех пор, как в восемнадцать лет покинула родительский дом, я редко возвращалась туда, и только при условии, что у меня появлялись хорошие новости. Наилучшим поводом становилась новая должность и прибавка к зарплате. А вот сообщение о неизвестном преследователе могло напугать маму.

Мэтта я брала к родителям иногда, хотя маме он очень нравился, и она хотела бы встречаться с ним чаще. Однако примерно через час отец неизменно вспоминал, что мы с ним живем вне брака, Мэтт обосновался в моем доме, и тогда наступало время поспешно бежать, торопить Мэтта к машине, выдумывая предлог для отъезда. Он не знал почти ничего о моей жизни с родителями до того, как я обрела самостоятельность. Мне достаточно было лишь однажды встретиться с его матерью, увидеть, до какой степени она обожала сына, чтобы понять: ему я ничего не смогу объяснить. В этом смысле Мэтт напоминал Кэти. Люди, выросшие в счастливых семьях, не представляли, как можно жить в доме, где необходимо подумать дважды, прежде чем что-то сказать, уметь избегать проблем, успевать отвести глаза, чтобы на тебя не возложили чужую вину.

А как мне теперь разговаривать с мамой, не упоминая об изменах отца? Голову словно сжимали тиски при одной только мысли, что ей придется узнать обо всем от меня. Я ведь догадывалась: она до сих пор не рассталась с ним потому, что считала его любящим мужем, пусть любовь не часто проявлялась открыто, а их семью – своим пожизненным бременем.

В субботу я решила пообщаться с соседями. Рэй возился в саду, выпалывая сорняки и наблюдая за происходившим на улице. Он серьезно относился к роли бдительного стража порядка в округе, часто совершая обходы прилегавшей к нашему кварталу территории. Ему было лет шестьдесят, этому бывшему торговому менеджеру, и я старалась по возможности никогда не оставаться с ним в доме наедине. Шейла пока не выходила в сад, и до меня доносился шум работающего пылесоса.

Рэй и Шейла стали моими соседями много лет назад. Они с таким восторгом восприняли мой переезд, так радовались моему появлению, что я даже поначалу заподозрила в них свингеров, которым не хватало партнера для извращенных утех. Даже их ухоженная лужайка не вселяла особого доверия. Когда ко мне присоединился Мэтт, он часто повторял, насколько нервирует его привычка Шейлы держать губную помаду и духи в холле рядом с входной дверью. Стоило позвонить, и сквозь тонированное стекло виднелась ее двигающаяся тень, когда Шейла готовилась предстать перед гостем в своем наилучшем виде. Первое время Рэй часто приглашал меня на дежурные обходы соседних улиц. Признаюсь, я посмеивалась над его привычками, но только до тех пор, пока однажды не была вынуждена провести с ним час вдвоем, когда Мэтт по ошибке увез на работу связку моих ключей, и я не смогла попасть домой. Рэй сел на диван, слишком близко ко мне, и я чувствовала жар, исходивший от него, на своем бедре. Я отодвигалась, насколько могла, но он перемещался вместе со мной. После чего дала клятву больше никогда не оказываться в таком положении, и неизменно отвечала отказом на многочисленные предложения соседей держать у них запасные ключи от нашего дома. Опасалась, что однажды ночью проснусь в отсутствие Мэтта и обнаружу у себя в спальне Рэя, который сделает вид, будто заметил проникновение к нам мнимого взломщика.

В остальном же они стали для нас прекрасными соседями, поднявшими программу «Безопасность квартала в твоих руках» на небывало высокий уровень. Всю информацию о людях, живших на окрестных улицах, мы с Мэттом получали от Шейлы и Рэя. Но при этом вели с ними разговоры только во дворе, чтобы иметь возможность уклониться от продолжения в любой момент. Меня радовало, что из их окон был виден только наш холл. Неизвестно, каких небылиц наплели бы они о нас другим соседям, имей возможность наблюдать за нашей спальней.

И вот вскоре после обеда я позвонила к ним в дверь, чувствуя напряжение во всем теле. Теперь я уже была готова сообщить им об уходе Мэтта. До какой же степени была мне ненавистна мысль, как придется выслушивать их сожаления по этому поводу!

Как обычно, сквозь мутное стекло при входе я увидела тень Шейлы, покачивания ее головы, когда она наспех расчесывала себе волосы. Ясно, что для меня макияж не требовался.

– Привет, Ханна! – просияла улыбкой она. – Мы с тобой сто лет не виделись. Заходи. Я как раз собиралась поставить чайник на плиту. Хочешь чашечку чаю?

Я последовала за ней в «комнату для допросов». Мы сели в кухне с видом на сад – прекрасная картина раннего лета. Цветы густо росли на клумбах, кое-где пробившись и через траву роскошно зеленой лужайки. Вдоль стены Шейла развесила свои плетеные корзинки тоже с обильно разросшимися цветами, подрагивавшими на ветру.