Проповеди

Митинг на Арбате опять был посвящен изобличению Путина, как и все предыдущие митинги. Тогда как на самом деле на повестке дня оппозиции с 5 декабря стоит реализация иного по сути своей проекта, а именно – » мирное отстранение от власти группы Путина». Нужные для осуществления проекта массы стали прибывать уже с 5 декабря, и были в избытке уже 10-го декабря. Но буржуазным вождям боязно, и опять и опять поэтому одну и ту же пластинку заводят, еще и еще доказательства.

Вообще-то все это уже жизнь после смерти. Потому что сам капут случился еще 5 марта на Пушкинской, и отчаянный рывок самых молодых вождей – бунт у фонтана, запоздалая попытка спасти рушащуюся репутацию, этот рывок тоже уже случился после смерти.

И разочарованные националисты ушли под самый занавес. Капут есть капут. Буржуазная революция в России не состоялась, вам стало ясно?

А еще стало ясно, что полностью провалилась концепция сторонников переговоров с властью, В условиях России переговоры автоматически означают сотрудничество с властью, по-научному называется «коллаборационизм».

Это была субботняя проповедь 10 марта.

14 марта 2012

Я НЕ УМЫЛ РУКИ.

Я В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ

Время заняться самоанализом, то есть проанализировать себя и свои поступки в последние три месяца от 10 декабря до 10 марта.

Почему массы московской интеллигенции не остались со мной на площади Революции 10 декабря? Только» триста спартанцев» остались.

Ответ. Массы не смогли устоять против всесокрушающей пропагандистской машины буржуазной оппозиции, против совместных яростных призывов Эха Москвы, Новой Газеты, The New Times, Дождя, Коммерсанта-ФМ + прочих, призывавших круглосуточно идти на Болотную. К примеру, Эхо имеет большее влияние чем все политические партии оппозиции вместе взятые, и если радио Эхо призывает каждые десять или сколько там минут идти на Болотную, то московская интеллигенция топает на Болотную.

У репрессируемой злобно властью партии Э.Лимонова нет и сотой доли тех пропагандистских ресурсов, которые есть у буржуазных партий. Почему? Так исторически сложилось. Их не преследовали долгое время, они были частью власти и союзниками, да и сейчас их щадят, нас же выкорчевывали с корнем (но все равно не преуспели). Они социально близкие власти, а мои сторонники противники власти.

Плюс авторитет Э.Лимонова у московской интеллигенции уступает суммарному авторитету буржуазных вождей: Немцова + Рыжкова + Касьянова + Яшина + всех прочих Гудковых, отца и сына и их духа..

Потому массы и ушли за ними. Ну и потерпели поражение на той их дороге. Я предлагал использовать массы как грозное оружие, а их использовали как пассивных зрителей легкомысленных выступлений артистов и писателей.

По прошествии трех месяцев, после явного поражения к которому привели массы буржуазные лидеры, я думаю две третьих участвовавших в событиях прошедшей зимы сейчас поняли, что уходить тогда с площади Революции было нельзя, что в результате Лимонов оказался лучшим стратегом, чем вся эта своя, родная, как мокрая рубашка, кодла.

Тут есть над чем поразмышлять. Размышляйте… например следует ли идти за бесталанными, негативными, слабыми лидерами только потому что они «свои»?

Размышляйте и над датами 10 декабря и 5 марта. А 5 марта почему не пошли буржуазные вожди, понимая что все теряют, на ими же заявленную изначально Лубянскую площадь, к ЦИКу? Неужели потому что туда призывал придти 5 марта, с января еще призывал, неудобный и неприятный им Лимонов и его сторонники? Не захотели признать его правоту, придя на то же место? Не захотели делиться с ним возможной победой? Я не знаю, почему они после скрипения зубами и клятв верности Лубянской площади даже ценой неполучения санкции на митинг, все же не исполнили своих обещаний…пошли на Пушкинскую, на традиционное место либеральной печали… Размышляйте.

Бросается в глаза, что не выдвинув своего кандидата на президентских выборах, буржуазные вожди даже и не подумали сделать отказ в регистрации Лимонова (плюс еще шести кандидатов, среди них социально близкий Явлинский) предлогом для конфликта с властью по поводу президентских выборов. Между тем доказать незаконность недопущения было легче, беззаконие бросалось в глаза безо всяких подсчетов.