Проповеди

Если, теперь, ты действительно один из истинно смиренных, то и воля Божия будет твоей наивысшей радостью; ибо ты желаешь прославить Бога, укротить свою природу, стать восприимчивым благодати и исцелению Бога, того Бога, Который все отдал ради тебя и самого Себя принес в жертву: так пусть же святая воля Бога будет твоим единственным желанием, твоим стремлением, твоей радостью! Если так обстоит с тобою, то ты принял крещение Святого духа, ты есть, воистину, чадо Божие и произнес пред Богом лучшее, самое святое прошение. Послушай, что говорит святой Августин: «Верный слуга Божий не требует, чтобы ему говорили и повелевали то, что он слышит охотно, но он хочет слышать всё, что бы ему ни говорилось или повелевалось». Знай же теперь также и свойства, и требования к истинному и совершенному послушанию. Итак, сперва пусть твое послушание будет разумным и скромным, то есть тебе нужно знать, что тебе не повелевают и не могут повелевать ничего богопротивного, ничего идущего наперекор Его заповедям. Во всех иных вещах — будь то молитва, бодрствование, пост, работа или что-либо подобное — чем проще и прямее в них твое послушание, тем плодотворнее и лучше оно. Во-вторых, оно должно быть чисто от всякой примеси какой-либо искомой пользы как во времени, так и в вечности, и хотя нам не заказано желать себе вечной жизни, но все же честь Божия должна быть для тебя важнее, чем даже твое собственное блаженство, ибо одно лишь искание Его чести дает твоему послушанию истинную чистоту. Послушание ради награды есть дело рабов и наемников. Подлинные дети Божии ищут и желают лишь чести Отца, она для них дороже всякой награды, и поэтому их добродетель в одном единственном деле сильнее тысячелетних стараний наемников. В-третьих, твое послушание должно быть радостным; «доброхотна бо дателя любит Бог»\2\, вынужденное же служение мерзость пред очами Его. Если хочешь научиться искусству радостного и охотного послушания, научись любви, ибо любовь облегчает всё; всякое даяние, данное любимому, есть в очах любящего лишь малое даяние. В-четвертых, пусть послушание твое будет скорым; подлинное послушание не знает промедления, оно всегда бодро и готово к услужению, оно всегда охотнее исполняет чужую волю нежели собственную; а поскольку оно знает, что его возлюбленному малое деяние, совершённое из послушания, угоднее большого, совершённого из своеволия, то оно охотно отрекается от самого себя, чтобы стать Божьим. Также, в-пятых, послушание мужественно; за то, что велят ему, оно принимается решительно, для него нет ни чересчур трудного, ни невозможного. Это мужественное послушание не перечисляет по-женски всё, что оно когда-либо совершило; всё, что произошло благодаря ему, оно давно предало забвению, оно смотрит лишь на настоящую обязанность, которую желает исполнить, и тоскует о будущей; не так охотно ты будешь повелевать ему, как оно будет тебе служить. В-шестых, пусть послушание будет сокровенно; разве оно действует иначе нежели как к чести Божией? Хочет ли оно угождать человеческому взгляду? Его цель более высока, и его намерение более чисто! Или думаешь, что оно взирает на человека? Десницу Господню видит оно, и с благоговением принимает от нее всё; и если оно как раз занято своим, пусть даже лучшим делом, оно без возражения откладывает собственные занятия и исполняет то, что ему повелено, — ибо послушание в малом ему желательнее, чем собственная самость в большом. Если ты сетуешь на тяжесть послушания, то ты, воистину, еще не обрел познания: ибо насколько божественный вкус драгоценнее естественного, настолько же для подлинного послушания чужая воля приятнее своей, ибо что делается и оставляется ради Бога, тому Бог соответствует Самим Собою; а потому давайте никакой вещью, сколь бы ни была она велика, не обладать с самостью, и тогда мы сможем, если Бог или люди распорядятся над нами иначе, с радостью и беспечально расстаться с нею, и это не только не будет потерей для нас, но напротив, станет большим приобретением, ибо ведь нам остается чистая совесть; ибо ведь ради чести Божией мы хотели совершить наше предполагаемое великое дело, ну так что же! Также и в этом малом труде, который налагает на нас послушание, пребывает всё та же святая цель, а добродетель послушания, которой мы себя подчинили, не есть ли она еще одна прибыль в нашем труде? И то, что она угодна Богу, разве упустили мы это из виду? Ведь наша жертва угоднее Ему нежели любая деятельность нашего самоволия. Наконец, седьмое — то, что истинное послушание также смиренно, ибо оно есть истинное дитя смирения. Назови мне хотя бы одного из всех святых, который не был бы послушен, кто без послушания был бы способен одолеть собственное своеволие и своенравие и одержать над ними победу? Или не был твой верный и единственный друг Иисус Христос, этот «Царь царствующих и Господь господствующих»\3\, не был ли Он «послушлив даже до смерти, смерти же крестныя»?\4\ Такие примеры и образцы не могут не быть полезны для тебя, они зовут тебя к усердию, к мужеству, к решимости на всякое благо, к добровольному послушанию не только одному Богу и начальствующим над тобою, но также и всем людям, пусть даже они будут меньшими, чем ты сам; ибо в том как раз и есть подлинное благородство послушания, чтобы подчинять себя также и меньшим ради Бога, ибо для этого нужно большое самоотречение, а именно к нему стремится благородное послушание; ибо где много собственного стремления, там больше и сходства между тобой и Господом, Который не только был послушен Своему Отцу, но и предал Самого себя в руки грешников, дабы они поступали с Ним по своей воле, и ни одной жалобы не донеслось из Его уст; чем более теперь ты подобен Ему, тем более ты Ему угоден.