Проповедник

Явно не слишком беспокоясь о том, что Патрик и Мартин слышат ее слова, она спокойно приковыляла обратно на кухню и уселась на свое место. Заспанные Юхан и Роберт вышли в одних трусах.

– Черт возьми, сколько можно тут ошиваться? Это уже начинает походить на преследование.

Роберт, как всегда держался невозмутимо. Юхан, глядя на них из-под челки, потянулся за лежавшей на столе пачкой сигарет. Он закурил и нервно стряхивал пепел, пока Роберт не шикнул на него, чтобы он прекратил.

Мартина интересовало, как Патрик собирается поднять этот деликатный вопрос. Сам он по-прежнему пребывал в убеждении, что Патрик воюет с ветряными мельницами.

– У нас есть несколько вопросов, касающихся смерти вашего супруга.

Сольвейг и сыновья посмотрели на Патрика с крайним изумлением.

– Смерти Юханнеса? С чего это? Он повесился, и больше тут ничего не скажешь, кроме того, что довели его до этого такие, как вы!

Роберт сердито зашикал на мать. Потом злобно уставился на Патрика.

– Что вам, собственно, нужно? Мама права. Он повесился, и больше нам сказать нечего.

– Мы просто хотим иметь полную ясность. Его ведь нашел ты?

Роберт кивнул.

– Да, и с этой картиной мне придется жить всю оставшуюся жизнь.

– Ты не мог бы рассказать, что именно произошло в тот день?

– Я не понимаю, какой в этом смысл, – мрачно проговорил Роберт.

– Тем не менее я был бы очень признателен, если бы ты рассказал, – продолжал настаивать Патрик, и после недолгого ожидания Роберт равнодушно пожал плечами.

– Ну, при таком подходе, то… – Он, как и брат, закурил сигарету, и дым теперь заполонил всю маленькую кухню.

– Вернувшись из школы, я вышел во двор, чтобы немного поиграть. Увидел, что дверь в амбар открыта, и мне стало любопытно. Я пошел посмотреть. Внутри было, как всегда, довольно темно, свет просачивался только между досок. Пахло сеном. – Казалось, Роберт полностью погрузился в собственный мир. – Что-то было не так. – Он посомневался. – Описать толком не могу, но возникло такое ощущение.

Юхан наблюдал за братом с восхищением. У Мартина сложилось впечатление, что он впервые слышит детали дня, когда повесился отец.

– Я осторожно прошел подальше, – продолжил Роберт. – Представил себе, будто подкрадываюсь к индейцам. Я стал беззвучно подбираться к куче сена и, пройдя несколько шагов, увидел, что на полу что-то лежит. Я подошел. Увидев, что это папа, я обрадовался. Думал, что он играет со мной. Что я должен подойти, и тогда он вскочит, начнет меня щекотать или что-нибудь в этом роде. – Роберт сглотнул. – Но он не шевелился. Я осторожно потрогал его ногой, но он оставался совершенно неподвижным. Потом я увидел у него вокруг шеи веревку. Взглянув наверх, я увидел, что на балке сверху тоже торчит кусок веревки.

Державшая сигарету рука дрожала. Мартин незаметно бросил взгляд на Патрика, чтобы посмотреть, как тот реагирует на рассказ. Сам он не сомневался в том, что Роберт не выдумывает. Боль Роберта была настолько очевидной, что Мартину казалось, протяни он руку, он сможет ее пощупать. Он увидел, что коллега думает так же.

– Что ты сделал потом? – пришибленно продолжил Патрик.

Роберт выпустил в воздух кольцо дыма и наблюдал за тем, как оно расплывается и исчезает.

– Конечно, привел мать. Она проверила, закричала так, что я думал, у меня лопнут барабанные перепонки, а потом позвонила деду.

Патрик вздрогнул от неожиданности.

– Не в полицию?

Сольвейг нервно теребила скатерть.

– Нет, я позвонила Эфраиму. Это первое, что пришло мне в голову.

– Значит, полиции здесь вообще не было?

– Да, Эфраим позаботился обо всем сам. Он позвонил доктору Хаммарстрёму, тогдашнему районному врачу, тот приехал, осмотрел Юханнеса, а потом выписал справку, как она там называется, о причине смерти и проследил за тем, чтобы приехал владелец похоронного бюро и забрал его.

– Но полицию не вызывали? – упорствовал Патрик.

– Я же говорю, нет. Всем занимался Эфраим. Доктор Хаммарстрём наверняка разговаривал с полицией, но сюда они, во всяком случае, не приезжали. Да и зачем? Ведь это было самоубийство!

Патрик не стал объяснять, что на место самоубийства всегда должны вызывать полицию. Очевидно, Эфраим Хульт и этот доктор Хаммарстрём самовольно решили не связываться с полицией, пока труп не увезут. Вопрос в том почему? В любом случае казалось, что сейчас они дальше не продвинутся. Но тут у Мартина возникла идея.

– Вы не видели здесь в окрестностях женщину? Двадцать пять лет, брюнетка, нормального телосложения.

Роберт засмеялся. В его голосе не осталось и следа серьезного тона.

– Учитывая то, сколько телок здесь ошивается, вам следует описать ее подробнее.

Юхан не сводил с них глаз.

– Ты видел ее на фотографии, – сказал он Роберту. – Это та, с рекламы газет. Немка, которую нашли вместе с остальными девушками.

– Что вы, черт возьми, имеете в виду? – тут же взорвалась Сольвейг. – С чего бы ей тут быть? Вы опять намерены тащить нас в грязь! Сначала вы обвиняете Юханнеса, а теперь являетесь сюда и задаете обвиняющие вопросы моим мальчикам. Вон отсюда! Я не желаю вас здесь больше видеть! Идите к черту!