Пророчество

Не сказать, чтобы он за это время окончательно протрезвел, зато точно проветрился. На центральном вокзале таких пассажиров, как он, хватало в любое время суток, затеряться среди них легко. Однако Горелый ни от кого не собирался прятаться, но надо было сделать так, чтобы никто не обратил внимания на небритого мужчину тридцати четырех лет со стойким алкогольным выхлопом и тощим рюкзаком за плечами.

На вокзале стоял неуничтожимый дух: смесь испарений немытых тел, запахов дешевой косметики, плохо переваренной еды, нездорового дыхания насквозь прокуренных легких, одеколона «Саша» – или чем там еще дезинфицируют себя пассажиры из глубинки и заливаются привокзальные бомжи, – прелых носков, хлорки, туалета, пирожков с капустой, жаренных на прогорклом масле, и еще чего-то неопределенного, но однозначно животного, шелудивого, псиного, кирзового, с гнильцой.

Оглядевшись, Горелый поискал свободное место в зале ожидания, зацепился взглядом за патрульных, которые как раз проверяли документы у растерянного пацана с дерматиновой сумкой на плече, потоптался, а затем пересек вестибюль и вышел на платформу. Там он глубоко вдохнул свежий, как оказалось, воздух и немного постоял, глядя, как пенсионерки и дамочки неопределенного возраста снуют между поездами, предлагая пассажирам вареники, торты, жареную рыбу, семечки и мороженое, а из-под полы – водку, реже вино или коньяк сомнительного происхождения, обычно не грозящий серьезным отравлением, так как в его составе – все тот же разведенный до сорока градусов и подкрашенный спирт-ректификат…

При воспоминании о градусах у Горелого заныло под ложечкой и слегка закружилась голова. Он пошарил по карманам, чтобы хотя бы за куревом скоротать эту, несомненно, долгую-долгую ночь, и убедился, что сигарет при нем нет. Заодно выгреб оттуда всю свою наличность, пересчитал и подвел неутешительный итог: пять гривен и целых семьдесят копеек. Вроде бы должно хватить на пачку самой дешевой отравы… или на сто граммов самой паршивой водки в привокзальной наливайке… или на черствый беляш, от одного вида которого начинается изжога. Положим, изжогу можно унять, попив водички в вокзальном туалете, но туда вряд ли пустят: удобства на вокзале платные…

Чтобы пересчитать свои жалкие финансы, Горелый немного прошел по платформе к фонарю, где было светлее. И потерял бдительнось, а когда понял, что происходит, было уже поздно. К нему, оказавшемуся на самом виду подозрительному типу с характерной внешностью, целеустремленно направлялись двое патрульных. Сперва Горелый учуял их инстинктом вчерашнего зэка, а когда вскинул глаза и в упор посмотрел на ментов – даже зубами заскрипел от бессильной ярости: очередной прокол! Обоих он узнал моментально – старые знакомые, сержанты Малышев и Прудник.

Те, в свою очередь, узнали обидчика.

Реванш казался неминуемым.

– Стоять! – еще издали рявкнул Малышев, хватаясь за кобуру, но тут же убрал руку: не хватало еще прямо здесь, на платформе, где полно пассажиров, изображать американского копа.

Горелый и не собирался удирать. Этим он только ухудшил бы свое положение: пытаешься скрыться от полиции – уже виноват. Внезапно ему остро захотелось, чтобы эти двое придурков замели его в участок, заперли в камере до утра и дали спокойно отлежаться. Ведь все равно выпустят. Однако интуиция подсказывала: замести заметут, но этим дело не ограничится – менты обязательно попытаются свести с ним счеты под видом того, что задержанный оказал сопротивление. Ну что ж, измолотить себя дубинками или ногами он точно не позволит, хоть одному из них сломает нос или челюсть – например, вот этому, Малышеву. Хотя это гарантированная статья, а вдобавок пара поломанных ребер.

Пока он прикидывал, что и как, патрульные взяли его «в коробочку».

– Старый знакомый, – со смешком констатировал сержант Прудник. – Куда направляемся?

– Пока что никуда, – честно ответил Сергей.

– Поезда, что ли, встречаем? – поинтересовался Малышев.

– Прогуливаюсь, – прозвучало в ответ.

– А железнодорожный вокзал, чтоб ты знал, не место для прогулок! – Прудник говорил таким тоном, словно перед ним был законченный идиот.

– Ладно. Пойду погуляю в другом месте.

Не особенно надеясь, что получится, Горелый шагнул было в сторону, но Малышев моментально ухватил его за локоть.

– Красть пойдешь?

– Ну почему сразу – красть?

– А потому что у нас месячник по борьбе с уличной преступностью. Профилактика! – не без гордости объявил сержант. – И ты, братан, наш клиент. Шевели копытами, сейчас прямо в КПЗ пойдем!

– А причина задержания?

– Я тебе, козел, сейчас десять причин нарисую, – процедил сквозь зубы Прудник. – Не зли меня, ясно? Посмотрим, кто на этот раз будет тебя вытаскивать.

Вариантов не оставалось.

Но в следующее мгновение произошло то, что могло произойти только на такой крупной железнодорожной станции, как Конотоп. Где-то вверху хрипло откашлялся динамик, а затем воззвал умученным женским голосом:

– Работники полиции, срочно пройдите в зал ожидания! Повторяю: работники полиции, срочно пройдите в зал ожидания!