Пророчество Гийома Завоевателя. Часть 1

Во дворце Филиппа встретила его жена, королева Берта Голландская, что сразу же погасило романтический настрой короля. Он кисло улыбнулся, холодно и отстраненно приветствовал ее и пошел к себе в комнату, сославшись на усталость.

Берта Голландская, его жена и мать его детей, не была любима королем ни единого дня. Это была несчастная жертва династического брака, вся функция которой сводилась к рождению наследника престола. Она, как и все ее фламандские родичи, быстро располнела, расползлась до невероятных размеров, чему сильно поспособствовали частые роды. Вся ее жизнь была одной сплошной тоской, тоской жуткой, постоянной, ноющей и неизбежной. Единственной отдушиной в жизни Берты был молодой принц Людовик, в котором она просто души не чаяла, лаская и балуя его. Эта любовь к ребенку заменила ей практически весь мир, который она и не видела толком. Практически не присутствовала на приемах, устраиваемых ее супругом – королем Франции в честь знатных соседей или по важным праздникам. Берта большинство своего времени проводила в молельне, объезжала монастыри, аббатства, стараясь убить серую и беспросветную скучную жизнь нелюбимой жены короля. Она научилась не слышать шепота придворных, обсуждавших новую пассию ее супруга, она, как бы, «зашила» свои глаза и уши. Вот и сегодня, Филипп приехал и, не сказав ни единого доброго слова, ушел к себе.

Филипп переоделся, умылся с дороги и понял, что больше так жить не может и он. Его «пустота» души вдруг была заполнена до самых краев Бертрадой, ее глазами, смешливым взглядом, переливчатым смехом, бархатистостью кожи. Всем! Всем своим телом и душой Бертрада заполнила сердце и мысли короля Филиппа. Он понял, что влюблен, жутко влюблен, влюблен до безумия, до исступления, до дрожи в руках и ночах. Он влюблен…

Грустно вздохнув, Филипп вдруг решился на страшное. Он решил… расстаться с Бертой.

«Но, как это сделать? Развод? Практически невозможно! Папа Римский, вряд ли, позволит утвердить развод короля Франции…. Да и что сказать, как объяснить причину развода?

Да. Просто кошмар! Тут, того и гляди, отлучат меня от церкви, как герцога Гильома Аквитанского! Но, ему хорошо! Он богат, знатен, у него мало врагов. Все его вассалы имеют земли, значительно меньшие, чем он. А у меня? Меня же просто разорвут на части соседи! А, плевать…» – решил Филипп.

Он позвал слугу и попросил, чтобы он передал его жене – королеве Берте следующее:

«В виду крайней необходимости повелеваю тебе, Берта Голландская, немедля выехать в замок Монтрейль и находиться в оном замке до особого указания короля, твоего любящего супруга…»

Филиппа прямо мороз по коже пробил. Такого цинизма он еще не позволял в своей жизни! Ближе к ночи, король услышал стук копыт и скрип повозки, увозившей его супругу Берту далеко на север королевства, практически к границам с Фландрией и Понтьё…

Прошло почти три недели после визита короля Филиппа к графу Фульку. На короля навалилось много дел, так что не было свободного времени вспомнить о мимолетной встрече с Бертрадой де Монфор. Шамбриэ и остальные дворцовые служащие, буквально, завалили Филиппа горами королевских ордонансов, бумаг, указов, требующих неотложного внимания короля.

Бертрада «приходила» к Филиппу ночами, заставляя его, раз за разом, вспоминать их встречу во сне. Только, на этот раз, красавица графиня была совсем иной. Абсолютно раскованная, совершенно не жеманная, манящая, упоительная и зовущая Бертрада творила во сне с Филиппом такое, что даже «умудренный» амурными подвигами король не мог себе представить. Он просыпался, грустно вздыхал, понимая, что это только сон, с явным отсутствием аппетита завтракал и «погружался» в дела. Его приближенные, де Немур и де Вилльбеон просто диву давались – таким они давненько не видели своего короля!

Но, однажды, сон превратился, наконец-то, в явь. К королю, завтракавшему на открытой террасе своего дворца, вбежал молоденький конюший – мальчишка лет одиннадцати, практически сверстник его сына Людовика. Юный рыжеволосый конюший, смутившись своей поспешности и наглости, с какой он буквально вломился к Филиппу, густо покраснел, упал на колени и срывающимся от волнения голосом произнес:

– Сир! Ваше величество! К Вашему величеству прибыл Его светлость граф Фульк де Анжу!..

Филипп чуть не подавился от неожиданности. Он оставил недоеденным свой завтрак, поспешно вытер губы и руки салфеткой, расшитой его вензелем, удивленно посмотрел на мальчика и переспросил:

– Что ты сказал? Тебя, если не ошибаюсь, зовут Годфруа «Рыжий»? Ты – сын моего серва Леви и дружишь с молодым принцем Людовиком…

Годфруа снова покраснел, испуганно ответив:

– Сир, Ваше величество, не изво…

Филипп улыбнулся, подзывая к себе конюшего:

– Иди сюда. Не бойся! Король любит расторопных и верных сервов. Так, кто изволил приехать ко мне?

Годфруа на коленках подполз к королю и повторил:

– Сир. Приехали граф Фульк де Анжу со свитой. Писцами и супругой!