Пророчество Гийома Завоевателя. Часть 1

Услышав последние слова серва, Филипп вздрогнул. Его сердце учащенно забилось, потом, вдруг, практически остановилось, обдав короля холодом. Его руки сделались холодными и вялыми, голова немного закружилась. Филипп протянул руку к столику, взял небольшой серебряный кубок с вином, отпил и сказал:

– С супругой? Это уже интересно…

Он встал и пошел к дверям, Годфруа пополз на коленях за ним. Филипп повернул голову и сказал мальчику:

– Да встань ты! Хватит полы штанами обтирать! Молодец, что первым известил меня. Как там мой сын Людовик?

Годфруа быстро вскочил и ответил:

– Хорошо, сир! Мы с ним играли во внутреннем дворике в рыцарей!

– Иди, доигрывай…

Филипп вышел из террасы и направился в большой зал королевского дворца. В его дверях уже толпились мелкие придворные служащие, с любопытством рассматривающие графа де Анжу со свитой, прибывшего к ним с внезапным визитом. Кто-то из них заметил приближение короля, они суматошно расступились, вызвав легкую усмешку Филиппа. Он вошел в зал.

Герольд короля торжественно ударил три раза своим жезлом об пол, громко произнеся:

– Его королевское величество Филипп, Божьей милостью король Франции!

Зал заволновался, придворные и гости поклонились королю. Филипп прошел к своему трону, стоявшему на возвышении, поднялся по ступенькам и сел.

Шамбриэ королевской курии, мессир де Вилльбеон громко произнес:

– Его высочество граф де Анжу и де Турень Фульк прибыли для принесения оммажа Вашему величеству за земли и владения, коими Фульк и его предки держат от королей франков!

Брови Филиппа удивленно поднялись. Он ожидал чего угодно, только не этого! Свободолюбивый и агрессивный Фульк де Анжу, еще недавно лично говоривший, что он не зависит от королей франков, прибыл к нему для принесения вассальной клятвы верности?

«Ай, да, Бертрада! Надо же, как она «обломала» некогда грозного Фулька! Сделала из него «комнатную» собачку! Да. Воистину, женскую душу не понять никому и никогда…» – пронеслось у него в голове.

Граф Фульк стоял в полном парадном вооружении. Его новенькая кольчуга скрывалась под длинным сюркотом, подпоясанным красивым и богато украшенным рыцарским поясом. Двое знаменосцев графа Фулька держали знамена с гербами Анжу и Турени, стоя по бокам от графа. Остальные рыцари и бароны графств толпились невдалеке, разодетые в меха и шелк поверх военной амуниции.

Граф Фульк с непокрытой головой склонил одно колено перед Филиппом, и произнес:

– Сир, я – Фульк граф Анжу и Турени приношу оммаж за земли, замки, города и поместья графства де Анжу, коими я и мои предки, графы де Анжу, владеем от королей франков. Обязуюсь служить тебе верно, мечом и советом против всех твоих врагов, мужчин или женщин, живых или мертвых, кроме случая войны с графами де Блуа и де Шартр, коим я являюсь вассалом за земли графства Турень…

Филипп рассеянно слушал слова клятвы, произносимой Фульком. Он смотрел, горел, тонул и таял в смешливых глазах Бертрады де Монфор, стоявшей позади своего супруга. Король рассеянно ответил графу Фульку, принял его руки в свои ладони, поднял и поцеловал своего неожиданного вассала.

Фульк что-то говорил Филиппу, но он не слышал его, король слышал красноречивое молчание Бертрады. Это молчание было куда важнее всех клятв и присяг для Филиппа. Он простился с ними, сославшись на неотложные дела, и вышел из королевского зала. Филипп сбежал по лестнице вниз, прошелся по дорожкам, усыпанным мелким речным песком, углубившись в тенистую часть сада, росшего позади дворца. Король сел на скамью, грустно опустив голову. Время, казалось, пропало для Филиппа, оставив его в тишине, разрывало тишину лишь сердце Филиппа, громко бившееся в его возбужденной груди…

Сколько прошло времени, Филипп не заметил. Он, казалось, был погружен в полусон. Вдруг, чьи-то руки нежно провели по его голове, возвращая короля в мир жизни. Филипп вздрогнул, услышав голос Бертрады:

– Добрый день, сир…

Филипп поднял голову, посмотрел на Бертраду. Она была прекрасна: яркие солнечные лучи, прорываясь сквозь листву, еле заметными бликами ложились на ее кожу, освещая ее каким-то невероятным сиянием. На фоне этого, удивительного сияния, особенно выделялись прекрасные глаза графини – яркие, большие, окруженные длинными ресницами, которые нежно подрагивали при каждом движении обворожительной головки.

– Здравствуйте, мадам Бертрада. Я удивлен, как вам удалось отыскать меня здесь, в дальнем углу моего сада.

– Сир. Король мой и повелитель. Я, еле-еле нашла вас здесь. Слава Господу, что какой-то рыжий мальчуган лет десяти подсказал мне, где вас искать. Я… – голос ее сбивался. – Я…. Жутко соскучилась, Филипп….

Король снова посмотрел на Бертраду. Он прочел в ее глазах все, о чем только мечтал и чего боялся увидеть. Любовь, неистовая любовь, нерастраченная женская страсть и нежность читались в этом взгляде. Бертрада жеманно вздохнула, колыхнув своими длинными ресницами, провела рукой по своим волосам, заплетенным в тугие косы и уложенные красивыми кольцами на голове, украшенной диадемой.