Пророчество тьмы

– Кто ты и чего хочешь от меня? – Она не сдавалась. – Ты… Ты смерть?

Пение прекратилось, не оставив за собой даже эха. Воздух вокруг будто начал сжиматься. Темнота стала давить еще сильнее, пока рядом не раздался шепот:

– Не верь тому, что видишь ты…

Юри обернулась и взглядом столкнулась с налитыми кровью глазами, уставившимися прямо на нее.

– Ты не смотри в глаза изгою.

Сиаф закричала от страха, который сковал ее трясущееся тело. Певшее ей существо, не моргая, злобно смотрело, медленно приближаясь.

– Уходи! – заливаясь слезами, молила она. – Уйди сейчас же!

Юриэль боялась отвести взгляд, потерять существо во тьме, в которой она безоружна. Сиаф задыхалась, ее руки дрожали, а голова болела от громкого пения. Она шла спиной и, запутавшись в собственных ногах, упала, больно ударившись локтями. Одежда сразу намокла, а белая вспышка осветила темноту. Юри ослепило, но, щурясь, она увидела кровь. Лужа, залившая пол, ручейком тянулась от тела девушки с длинными волосами и белой, как у трупа, кожей. Она держалась за рану в животе. Сиаф вскочила с пола и отбежала подальше от тела, пропахшего смертью.

– Пусть увядают все цветы, – несся за ней мужской голос.

И лишь лай собак разбудил Юриэль.

Она не рассказала об этом Соно. Все никак не могла выбрать подходящий момент, да и разобраться во всем хотела сама, понять, кто мучает ее во снах и путает еще сильнее. Эвон пообещал отвести ее к старой провидице, которая поможет обуздать проклятый дар, и каждый раз эти мысли заставляли ее торопиться в Рокрэйн.

Глубокая ночь холодным воздухом осела в легких. Юриэль мысленно похвалила себя за то, что заставила всех надеть меховые накидки и жилетки. Телега приближалась к высокой, заснеженной Рэкенской горе. Юри почувствовала себя крошечной рядом с каменной глыбой, которая прятала за собой целую страну. На этой горе не было деревьев, тропинок и людей, поднимавшихся на вершину. Лишь огромные белые шапки и птицы, кружившие над ними. Юри знала, что в Рокрэйн нельзя попасть ни с одной из его сторон. Единственный вход располагался в пещере и выводил прямо в руки святому олхи. Сиаф не верила в эти слухи и знала, что когда увидит все своими глазами, то разрушит очередную легенду.

Рассвет медленно подкрадывался, лаская пробивающимися лучами лица. Подскакивая на кочках, беглецы ехали в трясущейся телеге. Юта, знающая только северный язык, напевала мелодию, которую иногда подхватывал травник. Юри иногда не понимала, о чем они говорили, но, заметив ее интерес, Эвон любезно переводил ей их диалог.

– Я спросил ее о том, что изменилось в Рокрэйне, – произнес он. – Она сказала, что льды медленно тают. Скоро они треснут, и я буду тем, кто расколет многовековые глыбы. – Эвон задумался. – Звучит красиво, что бы это ни значило.

– Йа, йа, – будто понимая их, поддакивала Юта.

Эвон вновь заговорил с ней на северном языке и после долгого общения наконец-то перевел все Юри.

– В пабе Юта сказала, что она была мечницей моего брата. Обычно такие люди посвящают свою жизнь королям и принцам, но она ушла. Мне стало интересно почему.

– И почему же? – заинтересовалась сиаф.

– «Он хороший ученик и хороший будущий правитель. Я дала ему все, что могла, и взамен попросила свободы. Мне было тяжело смотреть на то, как с ним обходится отец и как каждый день он страдает от бремени, свалившегося на его плечи, поэтому я сдалась. И ушла», – процитировал Эвон.

– Твой брат поступил правильно, раз смог отпустить ее. Он добрый человек.

Травник тяжело вздохнул и размял затекшие пальцы. Кажется, он был с ней не согласен.

– А как она попала на Схиалу? – решила продолжить разговор Юри.

Эвон сразу же перевел вопрос для Юты.

Сиафу начинало казаться, что она стала понимать северный язык. Но когда Юта вновь быстро на нем заговорила, Юри потеряла интерес к его изучению. Эти шипящие и кряхтящие звуки ей, очевидно, неподвластны. Северный язык совсем не похож на тот, на котором говорят все страны, кроме Рокрэйна. У него свои законы, и он явно не желал равняться на других.

– Она захотела отправиться на остров сама, чтобы узнать, правда ли он такой, как о нем рассказывают, но пираты захватили ее лодку. Юта стала их пленницей. А позже ее купили на аукционе и увезли в Свесу. Туда, где мы ее и встретили.

Дождавшись, когда Эвон замолчит, Юта быстро добавила что-то еще, и Эвон вновь перевел:

– Говорит, что ей повезло. Она нашла новую семью – людей, которых полюбила как родных. Та бабушка стала для нее мамой, а Илина – сестрой.

– Я рада, что у Юты все сложилось хорошо. Она заслужила счастливую жизнь.

Эвон передал эти слова, и Юта, улыбнувшись, повернулась к Юри. Если бы не поводья, она наверняка обняла бы сиафа и получила бы объятия в ответ.