Пророк

Небесную часовню нельзя было назвать просторным храмом. Совсем наоборот – красивое камерное помещение вмещало лишь тридцать человек и использовалось для молитв, созерцания, венчаний и особых религиозных церемоний. Восьмиугольная часовня, расположенная в основании шпиля, смотрела на город шестнадцатью витражными окнами, изображавшими различные сценки из Библии и церковной истории. В центре купола находилась большая подсвеченная ниша, окрашенная в голубой цвет и окаймленная красной и золотой окантовками. Подсветка, проходившая сквозь стекло, изображала солнечные лучи, протянувшиеся к каждому из четырех квадрантов ниши, и символизировала власть Господа над всеми четырьмя сторонами света.

Пророк посещал часовню много раз и знал, что лучше места для последнего ритуала не найти. В этом святилище вскоре воцарится мерзость запустения.

Обычно маленькие скамейки в часовне стояли так, чтобы прихожане сидели лицом к богато украшенному алтарю с изящно вырезанной из дерева фигурой Иисуса, взирающего с высоты на Чикаго и льющего слезы по людям, которые не понимают, что несет им мир. Теперь лавки расставили по каждому из пяти углов пентаграммы, начерченной черным спреем в самом центре часовни. Каждую из пяти жертв привязали к скамейкам, заткнув рот кляпом. Специально продуманные Пророком привязи походили на смирительные рубашки. По лицам женщин текли слезы; из‐под кляпов неслись стоны и рыдания. Скамейку для мальчика, покрытую черной драпировкой, выставили в центр пентаграммы.

Пророк погладил Бенджамина по голове и спросил с характерным мягким выговором:

– Ты готов, дитя?

– Да, Пророк.

– Тогда ложись.

Мальчик улегся на скамейку, и Янсен затянул на нем завязки смирительной рубашки.

– Бенджамин, тебе суждено стать искрой, от которой разгорится Великий огонь. Ты восстанешь из пепла, словно сказочный феникс, и дашь начало новому, лучшему миру. Восхитительный миг! Здесь, в небесной выси, в самую длинную, Непроглядную ночь ты превратишься в Бога. Готов ли ты стать Избранным?

– Да, Пророк.

Пророк сжал плечо мальчика.

– Горжусь тобой!

Они с Янсеном вылили пять галлонов воспламеняющей жидкости на жертв и щедро обработали всю часовню. Оставалось лишь дождаться рокового часа и увидеть, как сгорает старый мир.

127

Чикагский храм, уходивший в небо на пятьсот шестьдесят восемь футов, располагался в самом центре города. Маркусу строение напоминало странную смесь офисного здания и готического собора, который, собственно, и венчал его верхушку. В небоскребе находилась Первая объединенная методистская церковь, и еще несколько этажей сдавались в аренду.

Подъехав к зданию, Маркус бросил взгляд на коричнево‐красный фасад Центра Ричарда Дейли, вмещавшего более ста двадцати судебных залов и залов заседаний. Там же размещалась и юридическая библиотека Кук-Каунти. Дейли‐центр и Чикагский храм стояли по разные стороны Дейли‐плаза, где установили городскую рождественскую елку. Семидесятифутовую ель украсили сетью красных и золотых гирлянд.

Маркус открыл дверцу и едва не захлопнул снова, ошеломленный порывом ветра со снегом. Сидя в теплом салоне «юкона», он совсем забыл, как холодно на улице.

– Подождите! Вы же говорили, что я могу помочь! – Шоуфилд передвинулся на сиденье, натянув цепочку наручников.

– Я говорил, что вы поможете нам спасти свою семью. Надеюсь, что вам это уже удалось.

Маркус хлопнул дверцей, и они с Эндрю побрели сквозь снег к бронзовой двери Чикагского храма. Очутившись внутри, они отряхнулись и осмотрели вестибюль. Эндрю первым заметил лужу крови под столом охранника.

– Так, мы на месте, – заключил он. – Куда дальше?

– На самый верх, – ответил Маркус, ткнув рукой в потолок.

Он нажал на кнопку лифта. Бронзовые двери разошлись, и напарники ступили внутрь. Кнопки на панели заканчивались двадцать вторым этажом. Эндрю нажал на верхнюю кнопку, однако лифт не тронулся. Кнопка не засветилась.

Маркус чертыхнулся и поковырял маленькое замочное отверстие рядом с клавишей.

– Без ключа мы туда не доберемся.

– Как знать… – ответил Эндрю и начал ощупывать потолок, пытаясь найти выход наверх.

– Он не откроется, – возразил Маркус. – Заперто с той стороны. А ты когда‐нибудь слышал о серфинге на лифтах?

– Не приходилось. Это олимпийский вид спорта для биржевых спекулянтов?

– Сделаем вот что. Поднимемся на двадцать первый этаж. Я там выйду, а ты спустишься обратно на двадцатый и нажмешь аварийную кнопку, чтобы лифт не трогался с места. Я раздвину двери шахты и спущусь на крышу лифта.

– Ага, а я отожму аварийную кнопку и снова поеду на двадцать первый этаж?

– Вообще‐то я и сам смогу тронуться. Там, на крыше, есть панель управления.

Эндрю бросил на Маркуса любопытный взгляд.

– Похоже, тебе уже приходилось заниматься таким серфингом.

– Я вырос в городе, где куча небоскребов, а свободного времени было хоть отбавляй.

Маркус нажал на кнопку двадцать первого этажа, и лифт двинулся вверх. Светящиеся цифры над дверью отсчитывали их путь, и, наконец, раздался сигнал. Двери открылись. Маркус кивнул напарнику и вышел в холл.