Пророк

Акерман уже в пятый раз набирал номер Маркуса. Тот все не брал трубку, и Акерман швырнул одноразовый телефон в грязную стену маленькой комнаты. Аппарат разлетелся вдребезги, и осколки дождем посыпались на два трупа, задвинутых в угол. Тела принадлежали двум подонкам‐наркодилерам, толкавшим химическую дрянь любому, у кого есть деньги. Акерман не понимал, что за удовольствие в наркотиках. Для чего нормальному человеку уходить от действительности? Зачем сжигать драгоценные клетки мозга, а с ними и свой разум, за дешевый экстаз? Сам он отдал бы многое, чтобы быть похожим на тех людей, мимо которых каждый день проходил на улице, стать обычным человеком, забыть о чудовище в зеркале. Судьба выбрала для него иной путь, и Акерман этот выбор принял. Зато другие жаждали отбросить ту нормальность и размеренную жизнь, которой он так желал. Такова человеческая натура: хорошо там, где нас нет…

Он грохнул кулаком по столику в стиле семидесятых, разрисованному разноцветными бумерангами. Почему Маркус не отвечает? Видимо, расстроился из‐за друга… Почему бы не дать Акерману шанс объясниться? Он ведь не собирался никому причинять вреда, не хотел, чтобы Аллен упал. Всего лишь несчастный случай… Акерман даже пытался удержать Аллена, когда тот опрокинулся через перила.

Нет, его не особенно волновало, выживет Брубейкер или умрет; он переживал за Маркуса. Та непрочная ниточка, что их связывала, скоро натянется до предела. Инцидент с Алленом не должен нарушить сценарий, однако Акерман не любил пускать что‐то на самотек.

Сегодняшнее происшествие целиком и полностью оставалось на его совести. Никто не заставлял Акермана заезжать в тот парковочный комплекс. Он сам проявил небрежность. Следовало дождаться, когда Маркус выедет из гаража, и уж потом звонить. Такой ошибки он больше не допустит.

Запашок в комнате уже действовал на нервы. Тела наркодилеров начали разлагаться, и от них необходимо избавиться как можно быстрее. Однако Акермана беспокоили не столько трупные миазмы: к таким ароматам он привык давно и даже получал от них определенное удовольствие, – нет, его раздражала грязь, в которой жили эти два дегенерата. Даже Маркус не упрекнет Акермана за то, что тот избавился от этого человеческого мусора.

Он потянулся левой рукой к упаковке с новым телефоном, и плечо пронзила боль. Акерман коснулся рваного отверстия, оставленного пулей, и пальцы окрасились кровью. Надо же, совершенно забыл о ранении! К счастью, пуля сорок пятого калибра прошла сквозь мягкие ткани плеча: он тогда вовремя пригнулся. Повреждены были кожные покровы и мышцы: так, царапина, мелкое недоразумение, – и все же рану надо обработать, остановить кровотечение.

Акерман встал и двинулся на кухню захламленного домика. Он включил свет, и по углам прыснули тараканы. На столах стояли грязные тарелки с испортившейся пищей, желтоватый линолеум был усеян мусором. Затхлый душок плесени смешивался с застарелой вонью табачного дыма, и у Акермана засвербило в носу. Он испытывал отвращение к этому дому и с удовольствием воскресил бы наркодилеров только для того, чтобы убить снова. Впрочем, ему приходилось жить и в худших условиях, и раньше такие вещи его не беспокоили. Видимо, гнев на Маркуса обострил восприятие.

Пепельница на ядовито‐зеленом столе была набита раздавленными окурками, рядом валялся бордовый коробок со спичками. Акерман рывком расстегнул рубашку и, осмотревшись в грязной кухне, не нашел, куда ее положить. Наконец он решился: повесил ее на спинку одного из кухонных стульев – и, открыв почти полный спичечный коробок, вытряхнул его содержимое, связал спички в пучок, поджег импровизированный факел и приложил к открытой ране. Отвратительные запахи мигом исчезли, и дом заполнил аромат жареного мяса. Челюсти Акермана конвульсивно сжались, и он на мгновение забылся в экстазе. Отец провел над ним столько экспериментов, что боль стала желанным испытанием. Акерман много раз сталкивался с ней и позднее, начав самостоятельную жизнь. Боль позволяла сосредоточиться, очищала разум. Боль приносила покой, который можно сравнить лишь с чувством, которое испытывает человек, вернувшийся домой после длительного отсутствия.

Его взгляд упал на этикетку спичечного коробка. По низу наклейки четким строгим шрифтом шло название и адрес бара: «Салон «Алиби». Судя по адресу, это было где‐то рядом. Что ж, небольшая прогулка пойдет на пользу.

Он надел чистую черную рубашку поло и хлопчатобумажные брюки, взял новый телефон и еще раз попробовал набрать Маркуса. Безрезультатно. Акерман подавил желание разбить и этот телефон. Вновь вспыхнул гнев на Маркуса. Как можно отмахнуться, плюнуть на него? Из темных глубин души Акермана поднимался ненасытный голод.

В «Алиби» наверняка найдутся какие‐нибудь интересные партнеры для игры.

35