Пророк

— Зато жить с ними куда проще! — осадила его Лита.

Колонна простых рыцарей закончилась. Дальше шли высокородные, удостоенные особых почестей. Для них целое представление устроили. Герольды выкрикивали имена командиров и припоминали их заслуги. Зрители воодушевлённо хлопали и свистели.

— Его нет, — похоронно произнесла я и обомлела.

— Спроси у него, он всё про всех знает, — Лита подтолкнула ко мне своего жениха.

— М-может вы слышали? — А вдруг ответ мне не понравится? — Он безземельный, Микаш Остенский. Высокий такой, волосы соломенные, не очень разговорчивый.

Маркеллино задумался, разглядывая меня с ног до головы, а потом хлопнул себя по лбу:

— Микаш, командир Соек. А ты, должно быть, прекрасная принцесса Лайсве?

— Принцесса? — рассмеялась Лита.

Я вспыхнула. Некоторые вещи никогда не меняются!

— Жив-жив твой герой. В конце с отличившимися будет.

Сердце ёкнуло. Командир! Отличившийся! Я всегда знала, что если Микашу дадут шанс, он достигнет небывалых высот.

Колонны войск тянулись так медленно, что я пританцовывала от нетерпения, несколько раз обозналась и порывалась бежать к незнакомцам. Голоса стихли, зрители затаили дыхание. Под бой барабанов на площади показались герои. Толпа взрывалась приветственными криками, ликовала и чествовала победителей. Родители поднимали детей на руки над оградами, чтобы малыши вручили цветы проходящим мимо героям.

Микаш был там, среди них. Действительно, изменился: гладковыбритый и ровно подстриженный, в такой же парадной форме, как и остальные. Спину держал горделиво прямо, возвышаясь над всеми, маршировал в ногу, тянул носки начищенных до блеска чёрных сапог с серебряными пряжками. От товарищей отличался разве что затаённой угрюмостью в направленном строго вперёд, сосредоточенном взгляде.

Прошёл мимо и даже не заметил. Я сжалась, смотря ему вслед.

— Беги же к нему! — толкнул меня в спину Маркеллино. — Он ждёт, он только о тебе и говорил всю дорогу назад!

И правда, так хочется. А почему нет? Поцелуй признательности, древняя традиция — и ничего больше! Я побежала. Люди расступались передо мной, словно чувствовали мою решимость.

— Микаш! — позвала я дрожащим голосом. Они приближались ко дворцу. — Микаш! — так громко, словно желая разорвать горло, только бы он услышал.

Конечно, мы могли встретиться в его комнате, но…

— Микаш!

Я бежала мимо оборачивающихся замыкающих, мимо сердитых старых капитанов. Кружились в воздухе белые лепестки и оседали на волосах и плечах. Пышные юбки путались вокруг ног, золотые сандалии скользили на ступнях, цветочная сладость заполняла грудь.

Его спина так близко. Шагавшие рядом товарищи что-то говорили, посмеивались. Он молчал.

— Микаш!

Услышал! Оборачивался так медленно, как ветхая дверь нехотя отворяется на закарелых петлях. Ничего в жизни ещё так мучительно медленно не происходило. Я всё бежала и никак не могла добраться. Несколько размашистых шагов — его, не моих, я так быстро не умею. Он подхватил меня на руки и закружил, а вокруг вился подхваченный ветром вихрь лепестков, шуршал шёлк платья, кутая нас в белые облака. Я видела только его мглистые глаза, слышала только стук его сердца, чувствовала только его крепкие объятия. И целовала его твёрдые губы до исступления! Или целовал он? С такой хищной страстью, что и вздохнуть не удавалось. Нектар любви — и воздух, и вода — вся жизнь в нём одном!

Оторвавшись, только чтобы отдышаться, я вдруг поняла, что вся площадь замерла и смотрит на нас. Раздались хлопки, задорные крики:

— Почёт победителю! Пускай любовь будет слаще мёда!

Выходили к героям и другие девушки, целовали понравившихся. И мало-мало было скромных поцелуев в щёку.

— Т-ты пришла, — выдавил из себя Микаш.

— А ты герой! — смеясь, ответила я. Висела на его плечах, не касаясь ногами мостовой. Все продолжали смотреть только на нас. Мешали, как же они мешали! — Уйдём отсюда?

— Да!

Микаш споро нырнул в тенистую боковую аллею, так и не поставив меня на ноги.

— Если ты позволишь мне идти самой, будет намного быстрее.

Он аккуратно опустил меня на землю. Я взяла его за руку и потянула за собой вдоль живых изгородей дворцового парка. Успела изучить Верхний город, так что самый короткий и безлюдный путь отыскала без труда. Микаш молчал, глаза бегали по сторонам, а ладонь не выпускала мою.

— Почему ты здесь? — вяло спросил он, когда мы уже почти пришли.

— Я же обещала тебя встретить. — Он отдалился, стал чужим. Удастся ли всё вернуть? Хочет ли он? — Я отыскала Духа огненного. Он сразу меня узнал и принял. Доктор Пареда очень хороший!

— Лучше меня? — почти безразлично поинтересовался он.

— Нет, он мой наставник, а ты мой ревнивый мануш.

— Кто?

— Это я представление в театре недавно смотрела. Там мануш-Сумеречник, герой многих сражений с демонами, задушил свою красавицу-жену из ревности.

— Я бы не никогда… — бубнил он себе под нос, когда мы были уже на пороге дома.

— Не воспринимай всё так всерьёз, — я убрала его выбившуюся из пука на затылке прядь за ухо.

Он потупился. Мы остановились у стола консьержа. Тот удивлённо вытаращился на Микаша. Пришлось напомнить, что хозяин комнаты он, а не я.