Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

— Подожди, — закричал он. — Не уходи! Вылечи моего господина! Раз ты смогла вернуть к жизни мёртвую птицу, то уж тем более сможешь изгнать болезнь из его тела! Ты сможешь это сделать, я уверен, скажи мне цену, я заплачу, что угодно! Вылечи его!

— Я себе не подвластна, — возразила волшебница. — Я не могу решать вопросы жизни, смерти и судьбы человека по своей воле. Никто не давал мне разрешения вмешиваться в судьбу твоего господина. Поэтому не проси.

Хатори понял, что это бесполезно, и, вздохнув, отпустил её платье.

— Но я могу помочь тебе сбежать отсюда, — вдруг предложила женщина. — Это в моих силах, и это не запрещено.

Хатори вскинул голову.

— Нет, — отказался он после недолгого молчания. — Не думаю, что это хорошая идея. Если я просто ускользну отсюда, это бросит подозрение на Хайнэ, к тому же, я не могу оставить его здесь. Или ты можешь помочь мне забрать и его тоже? — вдруг пришло ему в голову.

Но волшебница ожидаемо отказалась.

— Тогда не надо, — принял окончательное решение Хатори. — Иннин сумеет устроить так, чтобы мы сбежали все вместе, втроём.

— А ты не хочешь попросить чего-нибудь для себя лично? — вдруг спросила женщина, странно улыбнувшись. — Не для Хайнэ, а для себя.

— Я уже говорил, что мне ничего не нужно, у меня и так всё есть, — пожал плечами Хатори. — Кому-то говорил… не помню, кому. Может быть, и тебе.

Он вновь опустился на каменный пол, и вдруг тоска нахлынула на него с головой, такая же тоска, как однажды, когда Хайнэ забрали во дворец к Онхонто, а он остался ночевать в их общей комнате один.

— Или… подожди, — позвал Хатори волшебницу. — Я хочу его увидеть, просто увидеть. Я тоскую по нему, а в последний раз нам даже толком поговорить не удалось. К тому же, мы поругались, мы вообще часто ругаемся, но глупо было на этом расставаться… Я не совладал с собой, и теперь мне тоскливо. Можно это устроить, чтобы просто увидеть его? Лучше даже не разговаривать, потому что снова ведь поссоримся.

И он усмехнулся, глядя куда-то вдаль.

— Хорошо, — улыбнулась волшебница. — Это можно, но только ненадолго. Дай мне руку.

Хатори просунул руку сквозь прутья решётки — и внезапно весь мир перевернулся с ног на голову. Пол у него под ногами зашатался, предметы начали стремительно расти и менять цвета. Пейзаж вокруг совершенно изменился — вместо сырых застенков вокруг оказалось тёмно-синее небо, усыпанное звёздами, и откуда-то с высоты полился мягкий разноцветный свет.

Одно лишь осталось прежним — решётка, преграждающая путь, но прутья её теперь были золотыми.

Первым делом Хатори глотнул свежего воздуха — а потом опустил голову и увидел, что под ногами у него не пол, а дно птичьей клетки.

Новое тело было странным, непривычным; для того, чтобы не упасть, необходимо было цепляться за жёрдочку, стараясь удержать равновесие, при попытке повернуть голову невольно изгибалась длинная шея, и сами собой поднимались крылья, тяжёлые, неуклюжие.

Это было смешно, и он было рассмеялся, но из горла вырвался совсем другой звук — глуховатое курлыканье.

Внизу, в беседке, сидело в кресле странное существо в не менее странных, аляповатых одеждах, и курило длинную трубку, то и дело выпуская в воздух колечки разноцветного дыма.

 «Женщина это или мужчина?» — задался вопросом Хатори, но в этот момент он увидел Хайнэ, и остальное перестало его интересовать.

Хайнэ рухнул на подушки чуть слева от него и низко опустил голову, так что Хатори были видны лишь черноволосая макушка и шелка многочисленных одеяний, разостлавшиеся по полу.

«Как ты там? — думал Хатори-птица, в беспокойстве взмахивая крыльями. — Кто одевает тебя, кто причёсывает? Кто здесь может носить тебя на руках, как я? Бьюсь об заклад, что Онхонто, как бы прекрасен он ни был, этого не делает».

Эти взволнованные мысли были столь сильны, что он пропустил половину разговора Хайнэ со странным существом, хозяином беседки.

— Спасите Хатори от огненной казни, спасите его от того, от чего не смогли спасти Энсаро… — вдруг донеслось до него собственное имя.

Хатори замер, прекратив раскачиваться на своей жёрдочке.

«Ему не всё равно, — растроганно подумал он. — Он пришёл к этому существу, чтобы спасти меня от казни…»

К глазам подступило что-то жаркое, но птица, разумеется, не могла заплакать — да и не то чтобы Хатори этого хотелось.

А внизу, тем временем, развёртывалось настоящее представление, главным героем которого были Хайнэ и его пороки.

Иногда Хатори и самому хотелось высказать брату то, что его в нём не устраивало, но сейчас, после услышанного, обида его прошла, и смотреть на это ему было больно.

«Прекрати, — яростно зашипел он в сторону существа с белыми волосами. — Ты же слышишь, он сам сказал, что всё понял! Прекрати его мучить, не то…»

Что «не то», он не знал и сам — разве могла что-то сделать птица, заточённая в клетке? — но был уверен, что сделает что-то, и кривлявшемуся актёру, злому насмешнику не поздоровится.

Но в этот момент картинка снова переменилась.