Пророк (СИ)

— Мой друг будет среди воинов. Можно я спущусь и встречу его? Потом вернусь и поцелую, кого скажете, — я взяла Жерарда за руку, молясь, чтобы он смилостивился.

— Беги, что с тобой сделаешь? — он тяжело вздохнул, поглядывая на Торми с Джурией.

— Спасибо, вы лучший! — я чмокнула его в щёку.

Соскочив с помоста, я побежала, расталкивая толпу.

Лита прыгала на бочке. И как не боялась проломить её и упасть? С другой стороны, молодец, я бы не нашла её в толпе. Лита спустилась, только когда я была уже в двух шагах. Люди рядом ругались из-за потерявших последний разум молодок, но я не вслушивалась.

— Ну как? Я ему понравлюсь? — я повертелась перед ней, показывая платье.

— Будет распоследним дураком, если не понравишься! — засмеялась она, обнимая меня.

Рыцари достигали дворца и расходились каждый в свою сторону. Лита в нетерпении переступала с ноги на ногу и тёрла ладони друг о друга.

— Скорее бы! Ух, как хочется, чтобы мой балбес среди героев был. Ан нет, шут гороховый из него куда лучший, чем воин.

— Уметь веселить тоже важно, особенно когда жизнь мрачна и безрадостна, — утешала я её, во все глаза разглядывая проходящих рыцарей.

Изменился ли Микаш до неузнаваемости? А может его тут и вовсе нет. А может… Я задышала глубоко, пытаясь отогнать нарастающую в груди панику. Показался хвост колонны, Лита закричала:

— Маркеллино, я здесь!

От строя отделился невысокий худой сальваниец с задорными смольными вихрами на голове. На устах играла шаловливая улыбка, глаза горели озорством, за спиной лютня. Ну точно шут!

Он подбежал к Лите и крепко обнял её.

— Хранила ли ты мне верность, коварная Далила? Узнаю чужой запах — пронзит мне сердце лихо! — говорил он стихами, а Лита звонко смеялась.

— Хватит дурачиться! Лучше скажи, денег на свадьбу достал?

Он замялся:

— Разве любовь измеряется деньгами?

— Зато жить с ними куда проще! — осадила его Лита.

Колонна простых рыцарей закончилась. Дальше шли высокородные, удостоенные особых почестей. Для них целое представление устроили. Герольды выкрикивали имена командиров и припоминали их заслуги. Зрители воодушевлённо хлопали и свистели.

— Его нет, — похоронно произнесла я и обомлела.

— Спроси у него, он всё про всех знает, — Лита подтолкнула ко мне своего жениха.

— М-может вы слышали? — А вдруг ответ мне не понравится? — Он безземельный, Микаш Остенский. Высокий такой, волосы соломенные, не очень разговорчивый.

Маркеллино задумался, разглядывая меня с ног до головы, а потом хлопнул себя по лбу:

— Микаш, командир Соек. А ты, должно быть, прекрасная принцесса Лайсве?

— Принцесса? — рассмеялась Лита.

Я вспыхнула. Некоторые вещи никогда не меняются!

— Жив-жив твой герой. В конце с отличившимися будет.

Сердце ёкнуло. Командир! Отличившийся! Я всегда знала, что если Микашу дадут шанс, он достигнет небывалых высот.

Колонны войск тянулись так медленно, что я пританцовывала от нетерпения, несколько раз обозналась и порывалась бежать к незнакомцам. Голоса стихли, зрители затаили дыхание. Под бой барабанов на площади показались герои. Толпа взрывалась приветственными криками, ликовала и чествовала победителей. Родители поднимали детей на руки над оградами, чтобы малыши вручили цветы проходящим мимо героям.

Микаш был там, среди них. Действительно, изменился: гладковыбритый и ровно подстриженный, в такой же парадной форме, как и остальные. Спину держал горделиво прямо, возвышаясь над всеми, маршировал в ногу, тянул носки начищенных до блеска чёрных сапог с серебряными пряжками. От товарищей отличался разве что затаённой угрюмостью в направленном строго вперёд, сосредоточенном взгляде.

Прошёл мимо и даже не заметил. Я сжалась, смотря ему вслед.

— Беги же к нему! — толкнул меня в спину Маркеллино. — Он ждёт, он только о тебе и говорил всю дорогу назад!

И правда, так хочется. А почему нет? Поцелуй признательности, древняя традиция — и ничего больше! Я побежала. Люди расступались передо мной, словно чувствовали мою решимость.

— Микаш! — позвала я дрожащим голосом. Они приближались ко дворцу. — Микаш! — так громко, словно желая разорвать горло, только бы он услышал.

Конечно, мы могли встретиться в его комнате, но…

— Микаш!

Я бежала мимо оборачивающихся замыкающих, мимо сердитых старых капитанов. Кружились в воздухе белые лепестки и оседали на волосах и плечах. Пышные юбки путались вокруг ног, золотые сандалии скользили на ступнях, цветочная сладость заполняла грудь.

Его спина так близко. Шагавшие рядом товарищи что-то говорили, посмеивались. Он молчал.

— Микаш!