Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис

У Фила Якобса была привычка, которую Чарлтон не очень любил — он мог без конца повторять какие-то совсем ничего не значившие вопросы и, не дождавшись на них ответа, задавать новые. Это порой выводило Рудди из терпения, потому что мешало сосредоточиться.

— Ничего, — отозвался Чарлтон. — Все вроде бы идет неплохо.

— Послушай, а ты еще не женился? — в трубке послышался смешок, похожий, скорее, на покашливание. — Ты ведь уже старый… Мы ведь с тобой ровесники?

Упоминание о возрасте было не совсем приятно для Рудди — как и большинство людей его склада, которым исполнилось сорок, мистер Чарлтон старательно скрывал свои годы и очень не любил, когда ему намекали, к тому же — так нетактично, как Якобс: «Ты ведь уже старый…»

Мистер Чарлтон недовольно поморщился — в другой ситуации он наверняка осадил своего старого друга, однако теперь, когда Якобс был ему нужен, Рудди молча проглотил эти обидные слова.

— Нет, пока не собираюсь, — вяло ответил он. — А тебе это для чего?

С той стороны провода вновь послышался характерный смешок Якобса.

— А может быть, я хочу поместить о тебе несколько строчек в разделе «Светская хроника», сделать тебе приятное… Может быть, я хочу увековечить твое имя таким вот образом… Значит, ты еще холост?

— Еще да…

— А я думал…

Рудди насторожился — он достаточно хорошо знал Якобса — тот никогда ничего не говорил просто так.

— Ты думал? Ну, и скажи, что же ты думал? Что я женился?

— Представь себе…

— Ты что, серьезно? У тебя есть для этого какие-то основания?

После непродолжительной паузы Фил произнес:

— Просто недели три назад я видел тебя в обществе одной очень симпатичной молоденькой брюнетки… Неподалеку от Олимпийского стадиона, сразу же за теннисными кортами… Там еще кафе есть — вот там вы и сидели… Я даже помню, что было у вас рядом со столиком — пакет от фирмы, торгующей женским нижним бельем… Я даже решил, что это — подарок.

Чарлтон недовольно ответил:

— Мало ли я с кем могу… Неужели ты всерьез считаешь, что каждая женщина, с которой я встречаюсь — моя невеста?

— Но ведь нижнее белье ты даришь далеко не каждой, не так ли?

Мистер Чарлтон прекрасно знал, что именно имеет в виду его товарищ — недели три назад он действительно сидел с Мартиной Липтон за столиком одного из многочисленных открытых кафе, в изобилии разбросанных по всему району Олимпийского стадиона. Чарлтон даже помнил, о чем велась тогда беседа — он в очередной раз предлагал Мартине стать его содержанкой, а та вновь отказалась.

«Если бы Марта тогда послушалась меня, — подумал Чарлтон, — она бы вряд ли сидела в номере этого подонка Харпера… Наверное, уже тогда эта девка получила от него какое-то предложение; во всяком случае, условия, которые я ей предлагал, были не самые плохие…»

Чарлтон решил пока не рассказывать Якобсу о своих планах — необходимо было прозондировать ситуацию, чтобы знать наверняка, на что можно, а на что нельзя надеяться.

— Нет, ты ошибся, — ответил Рудди, — и это был вовсе не подарок… Просто случайно встретил свою знакомую… Она, видимо, направлялась из магазина домой.

В трубке вновь послышался характерный дребезжащий смешок.

— Рассказывай это кому-нибудь другому… Да, и знаешь, что еще меня удивило?

— Что?

— Эта девушка было слишком вульгарно одета — точно как проститутка из какого-нибудь ночного клуба сомнительной репутации…

Чарлтон ответил без всякого зазрения совести, словно речь шла о биржевых котировках на сливочное масло или крольчатину:

— А это и была проститутка…

— Действительно?

— Да…

— Ушам своим не верю! Такой приличный, такой законопослушный человек, как Рудольф Чарлтон, и вдруг… Я удивлен…

— А что же тут удивительного? Ты ведь понимаешь — я человек неженатый, свободный… Мне тоже как то надо решать свои сексуальные проблемы…

— И ты решил?

Чарлтон оборвал собеседника довольно резко — несколько грубее, чем следует, когда обращаешься к нему за помощью:

— Это не твое дело.

После этих слов наступила пауза. Чарлтон уже пожалел о своей грубости — он набрал в легкие воздуха, чтобы произнести слова извинения, как первым отозвался Фил Якобс:

— Ну ладно…

Среди многочисленных пороков Фила не было одного — он был совершенно необидчив.

— Значит, ты позвонил мне для того, чтобы…

— …чтобы узнать, как идут твои дела, — продолжил его речь Рудди. — Как там твоя газета? По-прежнему процветает?

Бульварный листок и все, что с ним связано, было излюбленной темой разговоров Якобса.

— Да, вроде бы все нормально. И — кстати, можешь меня поздравить — у нас вновь увеличился тираж! На целых десять тысяч!

— Поздравляю, — равнодушным голосом произнес Чарлтон. — Поздравляю, приятель. Значит, вашу газету еще читают?

С того конца провода послышалось несколько обидчивое:

— А ты что, сомневаешься? Еще как!

Чарлтон понял, что теперь настал момент изложить Якобсу цель своего звонка.

— А у меня к тебе есть дело…

Фил насторожился.

— Да?

— Которое имеет самое непосредственное отношение к твоему замечательному изданию…

— И что же это за дело?

По тону, которым была произнесена эта фраза, Чарлтон понял, что он заинтриговал своего приятеля.

Откашлявшись, Рудди начал так: