Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы

Мое первое впечатление от Флобера было преимущественно негативным и ошибочным, о чем я жалею, ведь впоследствии Madame Bovary вошла в число моих самых любимых романов. Впервые я увидела фамилию Флобера в университетском списке литературы и тогда вообще ничего о нем не знала. Было лето. Мне только что исполнилось восемнадцать, и тем сентябрем я собиралась – наконец-то! – в первый раз покинуть родной дом. Я готова была осуществить план побега, который продумывала лет тринадцать. Меня ждал мир, где я должна была на четыре года погрузиться во французский язык. А еще в русский, хотя тогда не знала по-русски ни слова. Как правило, в Кембриджском университете студенты выбирали один язык, которым уже владели, и один новый – и изучали оба параллельно. Я пошла тем же путем: решила продолжать изучение любимого французского и открывать для себя русский, который, как я тогда полагала, отражает мое истинное происхождение. Языки вступили в сложную борьбу, и русский на время вырвался вперед, но в итоге триумфатором все же стал французский, главным образом потому, что этот язык проще, доехать до Франции легче, а еще у французов есть вино.

Но вернемся к сути. Все это было у меня впереди. Прежде чем отправиться в университет, я получила по почте (электронных писем тогда еще не было) список для чтения на французском языке. В нем было десять страниц и около двухсот книг – и это только для первого восьминедельного семестра. И только для одного предмета: французской литературы XIX века. Сказать, что я запаниковала, – это ничего не сказать. Мои оценки позволили мне поступить в этот университет, и экзамены я сдала с блеском, даже необязательные, которые выбрала, чтобы показать, насколько я хороша. В своей школе я училась бесплатно, получая стипендию. Мне всегда казалось, что я должна оправдывать свое положение, и потому не собиралась рисковать при поступлении в университет. Но список литературы стал великим уравнителем: я засомневалась, что достойна там учиться. И имя Флобера – имя, которого я никогда прежде не слышала, хотя учила французский семь лет, – стояло первым в списке для первой недели занятий. Я ничего не знала об этом авторе. У меня не было его книг. Хуже того, интернет тогда еще не изобрели.

Я старалась не думать, как прочесть все книги из списка, тем более что большинство изданий были франкоязычными, и сосредоточилась на том, чтобы раздобыть хотя бы некоторые из них. В начале 1990-х в Сомерсете это было почти невозможно, ведь я жила в часе езды от ближайшего книжного магазина, где вряд ли продавалось хоть что-то из университетского списка. Я уже знала, что ни одной из этих книг не найдется в местной библиотеке. Понятия не имею, как умудрилась прочесть Флобера тем летом. Либо я сама нашла его в разделе книг на иностранных языках в букинистическом магазине, либо это сделал мой отец. Папа хорошо справлялся с такими вещами: он работал менеджером по продажам в компании по производству подарков, поставлявшей свои товары в универмаги, и часто бывал в небольших британских городках, где работали странные букинистические магазины. Как бы то ни было, у меня оказалось два романа Флобера, «Саламбо» и «Искушение святого Антония», оба на французском.

Когда мне достались эти книги, я работала единственным продавцом в пекарне «Хрустящая булка». Пекарь всю ночь напролет пек хлеб и торты, а затем я приходила в восемь утра, чтобы ими торговать. После обеда мы делали на них скидку, а все, что оставалось нераспроданным к четырем часам дня, я могла уносить домой в черных мусорных мешках и либо класть в морозилку, либо съедать. Да, тем летом я сильно поправилась. Набитая выпечкой до отказа, я напоминала чучело попугая, только гораздо больше и без перьев. За прилавком «Хрустящей булки» я стояла одна, а торговля шла не слишком бойко, не считая утреннего наплыва покупателей, и потому можно было читать. Все складывалось идеально: мне платили за продвижение по списку литературы, пока я посыпала страницы старых пыльных книг мукой и сахарной пудрой.

Но вскоре мой оптимизм поугас… Я часами сидела в одиночестве и могла тратить время на чтение, чтобы заранее приступить к знакомству с двумя сотнями томов из списка. Но переводов у меня не было, а все попытки прочесть эти книги на французском оканчивались катастрофой. Я просто не могла в них вчитаться. «Саламбо» – исторический роман, действие которого разворачивается в Карфагене в III веке до нашей эры. Он был нечитабелен. «Искушение святого Антония» повествует об искушении святого в египетской пустыне. (Справедливости ради отмечу, что название точно передает его суть.) Он тоже нечитабелен. Я лихорадочно листала страницы, отчаянно пытаясь сосредоточиться и гадая, не в том ли дело, что я просто слишком плохо владею французским языком. Быть может, я недостаточно начитанна, а потому не могу оценить эти великие произведения? Я пребывала в тихом ужасе. Если мне не под силу прочесть даже два этих романа, как же подступиться к остальным 198?