Прощай и люби меня

– О нем. Он ведь на моих глазах вырос. Мы с его матерью, Зоей, лучшие подруги были. Зойка одна их растила, так что постоянно на работе пропадала. Хорошо хоть квартира была. А Юрка после школы у нас частенько сидел. Он мою дочку на год старше, вот вместе и играли. Такой хороший мальчик рос. Как мы его проглядели… Помню, из армии вернулся, на работу устроился, стал семью обеспечивать. Чего у него не отнять – так это семейности. По крайней мере, тогда. За мать и сестру горой стоял, и нам помогал всегда. Я даже думала, может, у них с Иркой моей что-то получится, но он женщинами всерьез не интересовался. Так, погулять… Все о семье думал. Денег, правда, немного зарабатывал, пока с Пархоменко не связался. Тот его куда-то пристроил, видать, удачно, потому что благосостояние сразу вверх поползло. Мебель новую купили, одеваться хорошо стали, Юрка машину приобрел. Но не загордился, всегда здоровался, а то и в гости заходил. Незадолго до беды заходил как раз, радостный такой, словно миллион выиграл. Я его спросила, откуда счастье свалилось, а он только смеялся и говорил, мол, жизнь скоро наладится, главное, все правильно сделать. Отправил меня чай заваривать, а сам полез в шкаф, там у меня на верхних полках старые альбомы с фотографиями. Я туда редко заглядываю, да и не забраться самой, ноги больные. Так хорошо посидели тогда, вспоминали прошлое, чай пили…И месяца не прошло, как все сломалось. Зойка себе места не находила. Такая беда. Но Юрка и тут молодцом: сделал – отвечу. Пять лет дали, сказали, легко отделался. Но Зойке все это не по силам оказалось. Чахнуть стала, заболела, и вмиг ушла. Дочь, к счастью, замуж вышла, хоть не одна осталась. Юрку ждала, а он взял и не вернулся после освобождения, куда-то поехал.

– Зато сейчас свалился, когда никто не ждал, – влезла вторая, – да еще и смотрит волком.

– Это точно. Что в тюрьме делают с людьми… Он одно время ходил мимо, взгляда не поднимет. Я сама подошла, он так посмотрел, я аж запнулась. Хотела сказать, рада, что вернулся, да так и замолкла. Юрка все-таки улыбнулся, вежливо так, но понятно, что я со своими разговорами ему не нужна. Ну я больше и подходить не стала.

– Вот ведь как. Нет бы жить начал. А то сидит дома, как сыч, носа не кажет. С утра в магазин сбегал, и опять в квартиру.

– Как? – перебила я. – Горенко дома?

Я как-то свыклась с мыслью, что парня днем с огнем не сыщешь, и тот факт, что прямо сейчас он в двух шагах от меня, вызвал искреннее удивление.

– Дома. Машина его стоит, значит, точно дома.

Как только я узнала сей факт, меня непреодолимо потянуло на квартиру к Горенко. Дамы, еще немного поговорив о нравах молодежи, перешли на правительство, и я скоренько откланялась.

Глава 15

Проверила, что они за мной не наблюдают, и, прошмыгнув в подъезд, пулей взлетела на верхний этаж. Нажав кнопку звонка, подумала, а что я, собственно, скажу этому парню? Ответа не было, но за дверью стояла тишина, и только я решила, что не придется ничего выдумывать, как щелкнул замок и открылась дверь.

Прихожая тонула в темноте, на пороге стоял высокий парень, я узнала его по фотографии из дела, хотя сейчас он выглядел иначе. Светлые волосы отросли, аккуратно пострижены. На глазах очки со стеклами— хамелеонами. Фигура спортивная. Пока я его рассматривала, Горенко усмехнулся, а я опять подумала, что это была дурацкая затея.

– Заходи, – кинул он мне и удалился в кухню, я, смутившись, прошла.

Квартира была небольшая и необжитая. Горенко сел, притянув со стола пачку сигарет, закурил, указывая на стул напротив. Я разместилась, он перекинул мне по столу пачку. Чувствуя себя не в своей тарелке, я закурила. Горенко усмехнулся.

– Вы знаете, кто я? – спросила его.

– Знаю. Приходили граждане, рассказали.

Я покраснела.

– Спасибо вам.

– Не за что. Я тебе помогаю не из-за того, что кого-то боюсь или кому-то обязан.

– А почему?

Он бросил на меня взгляд, быстрый, я не успела рассмотреть его глаз за полутемными стеклами.

– Потому что уверен, что ты этого не делала.

– Откуда такая уверенность? Вам что-то известно?

– Что мне может быть известно? Я только вернулся в этот город и с Пархоменко не общался. На момент убийства меня тут не было.

– Тогда на чем основывается ваша уверенность? – честно сказать, разговор нравился мне все меньше. Как и сам Горенко, что-то в нем было отталкивающее.

– Достаточно на тебя посмотреть, – отрезал он. Я не знала, что на это сказать. Сидела и молчала, как дура. Горенко вдруг вздохнул.

– На хрена ты вообще лезешь в это дело? Мало дерьма в жизни нахлебалась?

Тон у него был такой, словно я лично перед ним виновата, чувство неловкости усилилось. Даже не неловкости, с каждой минутой находиться напротив этого парня становилось все более невыносимо. Объяснить это разумно я не могла. Так же, как ответить на его вопрос насчет дерьма. Он был прав, конечно. Но по какому праву он мне это высказывает? А главное, с чего я делаю вид, что так и надо?

Я решила удалиться, резко встала, тут Горенко и спросил:

– Ты его любишь?

Я остановилась, как вкопанная, уставилась на него, слегка побледнев.