Прощай, красавица! (СИ)

Отпрыгивает на сколько возможно и падает на землю, прижимаясь животом. Он закрывает уши под каской, но взрыв гремит слишком близко и так чертовски громко, что его оглушает на несколько секунд. Куски тяжёлой холодной земли разлетаются в разные стороны как конфетти, и немцы наконец высовываются из укрытия с гранатомётами.

Гейб Джонс подбегает, падает рядом на землю. С силой трясёт за плечи, ударяет по щекам. Кричит что-то, но Баки не слышит — в ушах до сих пор слишком сильно звенит. Он смотрит на него непонимающе, морщится, и только через несколько мгновений разбирает слова.

— Сержант Барнс! — кричит Гейб Джонс, поднимая его на ноги. — Сержант, чёрт возьми!

— Норма… — пытается вытолкнуть из горла Баки, наконец нащупав винтовку. — Я в норме.

Фэлсворт подхватывает его под второе плечо. Они бегут к деревьям, и Барнс несколько раз спотыкается, но не падает. Контроль над организмом возвращается, органы чувств включаются заново, перезагрузившись после недолгого сбоя. Морита кричит, что они просрали элемент внезапности, и нападать теперь придётся в открытую.

— Ты как, Бак? — спрашивает вдруг появившийся слева Стив. — Граната упала прямо рядом с тобой.

— Порядок, — отмахивается Барнс, занимая позицию и целясь в немцев. — Лёгким испугом отделался.

Дернир хрипло усмехается.

— Не бойтесь, Капитан, наш сержант сегодня не сдохнет! Ему мисс Райт обещала ещё один танец, если он вернётся.

Хватает секунды, чтобы переглянуться, половины секунды — чтобы отдать приказ.

Баки целится. Вдох. Выдох. Баки стреляет.

Дернир держит наготове противотанковую. Немцы прутся в атаку.

========== Глава третья ==========

Коль суждено мне в бою погибнуть,

О, прощай красотка, прощай красотка, прощай!

Коль суждено мне в бою погибнуть –

Похороните вы меня.

В маленьком кафе «Локалс» на пересечении Алсас-роуд и Альви-стрит гораздо уютнее, чем на улице. Лондон как всегда неприветлив и поливает всех дождём без разбору, а в «Локалс» тепло и сухо и варят вкусный кофе. Совсем по-американски.

Натали сидит за столиком у окна, выходящего на парк. Неспешно курит, вдумчиво читает утреннюю газету. Чёрное платье в горошек по последней моде красиво спадает по стройным ногам, очерчивая узкие колени. Её плечи расслаблены, взгляд сосредоточен. Одна рука непринуждённо держит мундштук, вторая — газету, закрывающую её лицо до самых глаз. Рыжие кудри собраны невидимками на затылке, открывая изящную шею. На столе рядом с маленькой сумочкой стоят корзиночка с выпечкой и полупустая чашка с ровным красным следом от помады.

Баки видит ее сквозь окно. Почти случайно замечает тонкую ручку в неизменной шёлковой перчатке. Цепляется взглядом за пламя волос, проходя мимо, и останавливается. Смотрит несколько секунд через дорогу, но мисс Натали Райт, по-видимому, так увлечена новостями, что не поднимает глаз.

Дверь открывается легко, звякнув колокольчиком над его головой. Где-то в углу по радио совсем тихо играет хорошо знакомая «Bella Ciao» — должно быть, для фона. Увидев солдата, бариста за стойкой учтиво здоровается.

Натали озаряется широкой улыбкой.

— Сержант Барнс!

Откладывает, почти что отбрасывает газету на стол, опускает мундштук с сигаретой на пепельницу.

— Рад видеть, мэм.

Баки отдает честь, удивлённо хмурясь, и уже через секунду чувствует ее руки, крепко обхватывающие его шею. Смутившись ещё сильнее, теряется, нерешительно собираясь обнять ее, но тонкие пальцы вдруг едва заметно наклоняют его голову. Кожу около уха обжигает горячее дыхание.

— Двое мужчин на десять часов. — Твёрдый как кремень голос бьет Барнса плетью, мгновенно отрезвляя. — Нацистские разведчики. — На секунду Барнс перестаёт понимать английский. Слышит ее слова над самым ухом и удивлённо замирает, с трудом пытаясь переварить услышанное. Задумчиво хмурится и борется с собой, чтобы не обернуться. — Не оборачивайтесь, подыграйте.

Натали отстраняется, одаривая его самой очаровательной улыбкой на свете, и Баки не уверен, что ему не послышалось. Ну не могла она за долю секунды повернутся на сто восемьдесят градусов дважды. Или… могла? Она берёт его за руку, словно они добрые друзья или, того хуже, пара влюблённых, и ведёт за столик. Садится, закинув ногу на ногу. Отодвигает газету и поднимает с пепельницы мундштук с недокуренной сигаретой тонкими пальцами.

— Как все прошло? — спрашивает она, возможно, чуть громче, чем необходимо, и, заметив замешательство в глазах Барнса, добавляет: — Ваша миссия, сержант. Все завершилось удачно?

— Да… — говорит он неуверенно, но тут же ловит ее мимолётное движение бровями. Все ещё не понимая, что она задумала, собирается с мыслями и продолжает: — Да, мэм. Мы успешно взяли две точки.

Краем глаза Баки замечает оживление за указанным столом. Мужчина постарше наклоняется и что-то шепчет второму, тот достаёт из нагрудного кармана ручку и быстро пишет на салфетке. Прячет ее обратно и поднимает руку, подзывая официанта.

— А как поживает Капитан? — поинтересовалась Натали, потушив докуренную сигарету. — Слышала, он снова отличился героизмом.

Барнс усмехнулся, качая головой.

— У этого парня героизм — второе имя, мэм.