Прощайте, серебристые дожди...

Друзья-приятели чуть успели отпрянуть. Тюк с грохотом шлёпнулся и перевернулся. Вслед за ним плавно скользнул парашют, а за ним вскоре спрыгнул довольный Микола.

— Вот и мы!

Друзья стали соображать: связаться с остальными или ждать, когда их самих разыщут?

— Договоримся так: вы охраняете тюк, а я разыскиваю дядю Ваню или старшину, — скомандовал Байгужин.

— Куда придёшь? У тебя оружия нет, — засомневался Микола.

— А это? — И Азат вытащил из кармана складной ножичек.

— Ну, допустим, пойти-то пойдёшь. А нас тем временем не потеряешь?

— Разве мне впервые? Пока не плутал меж трёх сосен, — обиделся Азат.

— Ну смотри! — крикнул ему вдогонку Мишка.

Азат пошёл, часто оглядываясь на сосну. Ребята правы, потеряешь ориентир, придётся искать да искать.

Не успел Азат отшагать метров сто, а то и того меньше, как ему показалось, будто впереди промелькнула тень. «Может, показалось?» — подумал.

— Эй, кто там? — на всякий случай окликнул он. Тень и отвечать не отвечала, и убегать не убегала.

— А ну поднимай руки! — приказал Байгужин. Команда подействовала: призрак вскинул руки. На голос Азата прибежали друзья.

— Что тут у тебя? — спросил запыхавшийся Мишка-поварёнок.

— Человек вон там стоит! — кивнул Азат. — Разве не видите?

— Кто ты такой? — строго спросил Микола Фёдорович.

Призрак отмалчивался. Ничего себе ситуация. Может, он фриц или полицай! Возможно, основательно вооружён. Но так ведь не простоишь всю ночь?

— Сейчас окружать будем! — крикнул Азат Байгужин.

Но и тут человек не сдвинулся с места, продолжал себе стоять. Не ахти положеньице! Не знаешь, поврозь дать шпоры или всем вместе.

Мальчишки осторожно обходили «его», а он хоть бы что! Подошли совсем близко, видят: стоит рослый солдат, весь заросший, а из берета у него торчит большое перо.

— Кто такой? — осмелился спросить Мишка. Человек, опустив одну руку, ткнул себя в грудь.

— Дон Хуан!

После чего опустил и вторую руку.

— Как, как? — поразился Азат.

— Дон Хуан!

— По-моему, испанец! — вынес быстрый приговор Мишка.

— Откуда он тут взялся? Неужели с самолёта на парашюте вместе с тюком его опустили? — предположил Микола.

— Не должно этого быть, — усомнился Азат.

Пока стояли вот так в полной нерешительности, из ночного мрака возник старшина Сундуков.

— Где это вы пропали! — с ходу накинулся на ребят старшина, но, увидев дона Хуана, деловито спросил: — А это ещё что за чучело?

— «Языка» мы достали, товарищ старшина, — доложил Мишка. Чего-чего, а докладывать он любил.

— Одного?

— Одного.

— С ним потом разберёмся, — нетерпеливо махнул рукой Сундуков. — Где тюк?

— Вон там!

— Пошли за тюком. Не ровен час, немец налетит. Впереди размашисто шагал Сундуков, ребята трусцой спешили за ним, между ними шёл дон Хуан. Вдруг испанец споткнулся и растянулся на земле.

— Я бы его подсёк, — рассвирепел почему-то Микола.

— За что? — удивился Азат.

— Все они одна шатия, что Фриц, что Хуан. Прихлопнуть его, и баста! Чтоб под ногами не путался!

Вот те отгрохал!

— Чего не поладил с ним? Чего вдруг взъелся? — огрызнулся Мишка-поварёнок.

К счастью, в это время подошли к тюку.

— Взяли! — скомандовал старшина Сундуков. — Будем катить до опушки! Работаем в две смены, сперва я и Микола. Потом Мишка и ты, Азат.

Менялись через каждые десять минут. Нелегко было толкать несколько пудов! Только доволокли тюк до опушки, мальчишки плюхнулись на землю.

— Вы тут разбирайте тюк, я тем временем остальных сюда соберу. Ты, Байгужин, отвечаешь за пленного! — приказал старшина.

— Есть!

Не успел старшина скрыться, как Микола зарычал:

— Отведи своего гада подальше! Ему не обязательно знать, что нам подбросили.

ДОН ИВАН

Перед Азатом Байгужиным сидит испанец. Первый пленный в его жизни. Первая безмерная власть над другим человеком. Хочу — помилую, захочу — казню!

На солдате одно отрепье, видно, долго где-то шатался. Может, убёг от своих? Скорее всего. Глаза у пленного огромные, печальные. О чём он думает в это мгновение, вот бы знать?

Внезапно Азату стало тошно от своей власти, от всей этой суматошной ночи.

— Потолковал бы с тобой, — сказал часовой. — Может, скажешь, а?

Солдату-испанцу, видно, хочется понять мальчишку.

— Говори напропалую! Выкладывай всё, что взбредёт в голову, — скомандовал Байгужин.

С губ пленного сорвался поток слов. Они были разные по интонации и одинаково безликие, непонятные, чужие — ожесточённые, просящие, возможно, ругательские.

Поощряя испанца, Азат вставил:

— Обсказывай, обсказывай всё, что в тебе накопилось!

И опять понёсся поток ничего не значащих слов для Азата.

И вдруг Азату показалось, что произнесено очень знакомое слово.

— Стой! — крикнул он. — Ну-ка повтори!

Дои Хуан сосредоточился, прикидывая что-то в уме, и после паузы вдруг произнёс: «Барселона».

— Ага, Барселона! — заулыбался Азат.

— Барселона! — повторил пленный, закатывая глаза.

— Барселона! — повторяет Азат.

— Бар-се-ло-на! — чуть пропел пленный и вдруг счастливо засмеялся.

Как там ни говори, очень важно знать, откуда происходит человек. Дон Хуан, видно, привязан к Барселоне кровью и любовью, как Азат к Уфе.

К Байгужину приходит озарение.