Прощальный фокус

Сабине все виделось иначе: бесконечные дни, проведенные дома – за уборкой и заполнением налоговых деклараций. Но перед лицом такого количества доказательств приходилось признать – за двадцать два года она и вправду повидала мир. Просто в памяти не сохранились переезды, ужины, хождения по музеям. Запомнилось только то, что она была с ним. Зачем Парсифаль всегда брал ее с собой? Ведь он всегда был окружен мужчинами – и дома, и в поездках; и фотографии этих мужчин сейчас были рассыпаны по столу, лежали на полу, у нее на коленях – портреты прекрасных незнакомцев. Но никто из них не оставался с ним столько, сколько оставалась Сабина, сколько мог бы остаться Фан.

– Мне больше всего нравятся фото, где вы вдвоем на сцене в костюмах. – Берти, передала Сабине фотографию, снятую в «Сэндс» в Лас-Вегасе.

– Здесь мы оба переусердствовали с гримом, – сказала Сабина и отбросила снимок.

Но миссис Феттерс ухватила его и вернула обратно. Вгляделась в лица.

– Красавцы же! – бросила она, едва ли не сердито. – Что вы, что он.

Сабина подумала, что в ярком свете оба они выглядят больными, да и костюм ей не идет. Зато Парсифаль в своем наряде был бесподобен. Смокинги всегда напоминали Сабине о вечере их знакомства.

– Мне бы хотелось забрать вот эту, – сказала миссис Феттерс. – Раз уж вам она не нравится.

– Конечно, конечно, – сказала Сабина. – Берите все, какие желаете. У меня и так их слишком много. И негативы все здесь. – Для наглядности она встряхнула картонку, хотя совершенно не представляла, как сможет отыскать в ней негатив какого-то конкретного снимка. На поверхность выскочил снимок Парсифаля перед магазином ковров – и снова скрылся в фотографическом омуте. На память о Парсифале у нее останется много всего. Даже слишком много. Пусть Феттерсы берут, что понравится.

– Если вы еще что-нибудь хотите, – сказала Сабина, вскинув на них глаза, – не знаю, одежду, книги, или что-то из мебели, то просто скажите.

Они это заслужили. Сабина предоставит им столько реликвий, сколько они попросят. Упакует и отправит в Небраску.

Миссис Феттерс собралась ответить, но тут Берти что-то увидела в куче фотографий.

– Ой, вот это да! – Она запустила руку в картонку и вытащила снимок, точно выигрышный лотерейный билет. С минуту рассматривала фотографию сама, потом передала матери.

Из всех фото это, казалось, обрадовало Дот Феттерс больше всех. Сабина наклонилась посмотреть. На черно-белом снимке была девочка лет восьми-девяти в джинсах и ковбойской рубашке. Она стояла возле машины и просто улыбалась, дожидаясь, когда ее сфотографируют. Лицо казалось знакомым, но, может быть, лишь потому, что Сабина не раз натыкалась на него, перебирая снимки. В картонке обитали преимущественно чужие люди, так что и девочку эту, Сабина, скорее всего, не знала.

– Это не я, – сказала она.

– Конечно же не вы! – воскликнула миссис Феттерс, радостно прижимая к себе фотографию.

Берти объяснила Сабине, что на фото – Китти.

Сабина взглянула еще раз. Она не видела ни одной детской фотографии Парсифаля, но, вне всякого сомнения, перед ней был Парсифаль в детстве. Парсифаль с длинными волосами и с девчачьим хвостиком. Вторая его сестра.

Миссис Феттерс помахала карточкой в воздухе, держа ее за уголок, будто желая просушить:

– Так я и знала! Не мог он совсем вычеркнуть нас из своей жизни! По крайней мере, Китти не вычеркнул! Он ведь ее так любил! Они были как две руки – правая и левая. И он взял ее карточку, когда уехал. Вот вам и доказательство. Все бросил, а сестрину карточку взял!

Солнце светило девочке в лицо, но, судя по всему, солнце это было либо утренним, либо закатным, либо полускрытым облаками, и в объектив малышка глядела прямо, не щурясь. Что могла доказывать эта фотография – одна-единственная среди тысяч других, валяющихся в коробке из-под мехового жакета? Парсифаль не вставил ее в рамку, не держал ее ни на письменном столе, ни в спальне рядом со снимками тех, кого считал своей семьей. Но кто знает? Может, тот факт, что Парсифаль оставил ее у себя, что-то да значил? А может, даже не что-то, а очень многое? Как бы то ни было, пусть Дот Феттерс потешит себя надеждой – решила Сабина, и от этой мысли на душе потеплело.

– Хотите взять ее?

Предложение Сабины явно удивило миссис Феттерс:

– Нет-нет! Она же ваша. У меня дома масса других фотографий Китти, а у вас – только эта!

И она отдала фотографию Сабине. Та заботливо приняла ее из рук миссис Феттерс и положила в нагрудный карман блузки – не потому, что фотография была ей так уж нужна, просто из уважения к гостье.

Дот и Берти отобрали каждая для себя две скромные пачечки фотографий на память. Миссис Феттерс предпочла заграничные снимки, Берти – те, что были сделаны на представлениях. Еще Берти взяла один снимок океана без людей. На фото, взятых обеими, Сабины было не меньше, чем Парсифаля. Миссис Феттерс взяла и одну фотографию с Фаном.

– Я сейчас вас разок щелкну, – сказала Берти, вынимая из сумочки дешевый фотоаппарат «Инста-мэтик». – Вас обеих вместе. – Она задумчиво прикусила губу. – Давайте пойдем на задний двор, где бассейн.