Прощальный вздох Тэнсая

Какаши-сенсей ковырял край стола, находя это дело невероятно увлекательным; он даже забыл, что решил серьёзно поговорить со своими учениками. В какой-то момент он подумал, что действительно ошибся с выбором места для разговора, и было бы лучше пойти в Ичираку, о котором всю дорогу бубнил Наруто.

На вопрос Какаши, были ли они рады тому, что вышли сухими из воды, ему никто так и не ответил.

Саске хотелось сказать, что он на самом деле думал по поводу этого, но воздержался. Он не хотел огорчать своего наставника, который и так был не в самом лучшем расположении духа – всеобщее волнение в резиденции Хокаге передалось и ему, и похоже, он ещё не отошёл от этого.

А Саске считал, что их вообще ни в чём не должны были упрекать. Лучшие бойцы Конохи исчерпали себя ещё в период Третьей Мировой Войны Шиноби. Тогда многие погибли, сражаясь за свою родину, среди них были и Учиха, которыми сейчас так показательно пренебрегали.

На заданиях в то время гибли целые отряды, команды и группы. Некоторые пропадали без вести, бывало, останки находили в ущельях или пещерах, но не было сомнений, что большинство стали кормом для рыб в реке Накано. И никто никого не упрекал.

Разве это могло помочь? Нет. Лишний раз сыпать соль на рану, и только.

А теперь что? Теперь с них требуют объяснений: почему шиноби, которые на деле оказались слабыми глупцами, погибли? Что было нужно ответить на это? Что тут вообще можно было ответить?

Взгляды Кохару и Хомуры говорили лучше всех слов – они считали, что Саске сам убил всех шиноби, чтобы те не попали в плен живыми. Поняв это по их глазам, он чуть не засмеялся, прямо там, в кабинете Хокаге. Они что, из ума выжили? До этого бы никто не сумел додуматься, кроме стариков, из последних сил сжимающих власть в своих иссохших руках. Это уже ни в какие ворота не лезло. Даже Итачи бы посмеялся над таким абсурдным предположением.

Наруто вообще ничего не думал об этом. Да, присутствовала досада, ведь он не смог помочь своим товарищам, даже доля грусти и раскаяния, но на этом спектр эмоций заканчивался.

Если бы ему сказали, что принято решение о допросе с пытками, Наруто отреагировал бы так, словно был готов к такому исходу. Но вердикт о том, что ничего из этого не будет применено, привёл его в замешательство и растерянность.

Наверное, люди, всю жизнь испытывающие унижения и наказания от окружающих, со временем как-то смиряются и привыкают к мысли, что так и должно быть, а если это в какой-то момент перестаёт действовать, то они пребывают в шоке и не знают, как им быть. Наруто будто потерялся во времени после того, как посетил Хокаге утром.

Идея провести серьёзную беседу оказалась провальной. Какаши-сенсей сам это понял, когда вдруг осознал, что они до сих пор сидели в таверне, так и не сказав ни слова. На настенных часах стрелки перевалили за девять вечера. Однако только сейчас, словно выйдя из общего оцепенения, Саске заметил, что внутри так же темно, как и снаружи. Приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть в этой тьме сидящего напротив сенсея.

Саске решил, что смысла сидеть здесь больше нет. Кинув пару монет в стоящее на краю стола глиняное блюдце, он рывком поднялся из-за стола, буркнув нечленораздельное: «Мне пора», буквально в два шага преодолевая расстояние до двери. Выйдя на улицу, он наконец смог сделать судорожный вздох. Глоток свежего воздуха привёл его в чувство и заставил голову протрезветь, хотя он даже не пил.

Саске с раздражением оглядел таверну с обшарпанными стенами. Со стороны её можно было и вовсе принять за заброшенный дом, который со дня на день снесут.

Идя неосвещенными закоулками, Саске думал о том, почему ему казалось, что в Конохе не могло быть таких Богом забытых мест, которые отчаянно нуждались в ремонте? Эта часть деревни ему была не особо знакома. Лишь однажды они шли здесь с Командой Семь, когда напросились проводить Какаши-сенсея домой. Оказывается, он живёт в ужасном районе, где сама атмосфера тяжёлая и удушающая.

Саске невольно вспомнил свой район Учиха, стоящий отдельно от всех, такой родной и тёплый, а главное – не было в нём этого пугающего эффекта. Может быть, сами люди там смотрятся мрачно, но дома и улицы – нет, они были светлыми, даже золотыми в лучах утреннего солнца.

Весь их посёлок утопал в зелёной листве деревьев и цветах Сакуры, что цвела по всей округе. Особенно много было её возле полигона, где любил тренироваться Итачи.

В тенях, что отбрасывают её ветки, Саске порой прятался и наблюдал за тем, как брат выполняет упражнения по метанию сюрикенов и кунаев, всегда попадая в цель. Он мог это сделать даже с закрытыми глазами. Что за талант такой? Не просто так его в детстве прозвали гением.

Итачи был гениальным ребёнком, гениальным шиноби, гениальным бойцом. Он всё делал гениально. Так, как никогда не удавалось сделать Саске.

Если бы он мог, то завидовал бы, проклинал и ненавидел – но он не мог. Лишь восхищался, стремился к этой высоте и любил.