Прощание

Трусцой, подволакивая ноги, чтобы экономить силы, мы побежали обратно по дороге. Ветер дул в лицо. Вокруг мела поземка. Из зажмуренных глаз у меня текли слезы. Ноги закоченели и ничего не чувствовали, превратившись в две деревяшки внутри ботинок.

Мимо проехала машина, продемонстрировав нам, что двигаемся мы безнадежно медленно: в мгновение ока она скрылась за поворотом на другой стороне долины.

– Может, перейдем на шаг? – крикнул мне Ян Видар.

Я кивнул:

– Только бы пакеты оказались на месте.

– Что? – воскликнул Ян Видар.

– Пакеты! – крикнул я в ответ. – Надеюсь, никто их не стащил.

– Да какой дурак сейчас из дома высунется! – ответил Ян Видар.

Мы засмеялись. Дошли до края долины и снова припустили бегом. Поднялись на гору, откуда начиналась ведущая вниз проселочная дорога к странному усадебному дому на берегу реки, перешли через мост, миновали расселину, заброшенную авторемонтную мастерскую, прошли мимо молельного дома и маленьких белых домишек пятидесятых годов по обе стороны дороги, пока наконец не добрели до того места, где я оставил пакеты с пивом. Мы взяли каждый по пакету и потащились обратно.

Дойдя до молельного дома, мы услышали сзади автомобиль.

– Проголосуем? – предложил Ян Видар.

– Почему бы и нет?

Мы встали на обочине с мешками в левой руке и, вытянув вперед правую с поднятым вверх большим пальцем, старательно заулыбались навстречу приближающемуся автомобилю. Тот даже не мигнул фарами. Мы потрусили дальше.

– Что будем делать, если никто не подбросит? – спросил через некоторое время Ян Видар.

– Да подбросят, – сказал я.

– Тут в час проезжает две машины, – сказал он.

– А что, есть другие предложения?

– Не знаю, – сказал он. – А вон у Ричарда тоже компания собралась.

– Иди ты знаешь куда? – сказал я.

– А в Хьевике у Стига и Лив тоже собрались друзья, – сказал он. – Чем плохо?

– Мы же решили в Сём! Так ведь? – сказал я. – Нашел когда предлагать, где встречать Новый год! Когда он уже вот-вот наступит!

– Он вот-вот наступит, а мы – на обочине! Клево, правда? Сзади появился еще автомобиль.

– Гляди-ка! – сказал я. – Еще машина.

Она не остановилась.

Когда мы вновь очутились перед домом Яна Видара, было уже половина девятого. У меня замерзли ноги, и я чуть было не предложил бросить пиво и пойти к нему встречать Новый год с его родителями. Лютефиск и лимонад, мороженое, пирожные и фейерверк. До сих пор мы так всегда его и встречали. Поймав взгляд Яна Видара, я понял, что и у него мелькнула та же мысль. Но мы отправились дальше. За пределы поселка, мимо дороги, спускавшейся к церкви, за поворот и вверх, вдоль домов, в одном из которых жил наш одноклассник Коре.

– Как думаешь – Коре празднует где-то в компании?

– Я даже точно знаю: он у Ричарда, – сказал Ян Видар.

– Еще одна причина туда не ходить, – сказал я.

Не то чтобы с Коре что-то было не так, и в то же время не так было все. Огромные оттопыренные уши, толстые губы, жиденькие, песочного цвета волосы и злые глазки. Он всегда злился и, видимо, имел на то причины. В то лето, когда я перешел в эту школу, он лежал в больнице с переломами ребер. Они с отцом ездили в город покупать строительные материалы, среди прочего купили и несколько больших щитов, уложили их на прицеп, но толком не закрепили, и по дороге возле моста Вароддбру отец попросил Коре перейти в прицеп и присмотреть за стройматериалами. Его выбросило вместе со щитами на дорогу, он неудачно упал и сильно расшибся. Мы потешались над этим всю осень, и до сих пор стоило Коре появиться, как вспоминалось именно это.

Теперь он обзавелся мопедом и стал водиться с другими мопедистами.

С другой стороны того же поворота жила Лив, на которую Ян Видар давно уже поглядывал по-особенному. Я, конечно, мог бы с этим смириться. У нее была хорошая фигура, но держалась она и шутила как мальчишка, что перекрывало впечатления от груди и бедер. Кроме того, однажды в автобусе она оказалась прямо передо мной. Она почему-то все время трясла руками перед другими девчонками, трясла и трясла как ненормальная, а потом вдруг и говорит: «До чего же они противные, эти его длинные ручищи!» Не видя ожидаемой реакции, она обернулась и так покраснела, как никогда еще не краснела у меня на глазах, после этого уже не оставалось ни малейшего сомнения в том, чьи именно руки настолько отвратительны.

Ниже по склону стояло здание клуба, за ним начиналась невысокая, но крутая горка, спускавшаяся к магазину, а дальше тянулась длинная долина Рюен, в конце которой находился аэродром.

– Пожалуй, я покурю, – сказал я, кивнув в сторону автобусной остановки напротив клуба. – Может, постоим там немного?

– Ну, покури, – сказал Ян Видар. – Все-таки Новый год!

– А может, глотнем пивка? – спросил я.

– Здесь-то? А смысл?

– Ты что, злишься?

– В каком смысле?

– Да ладно тебе!

Я снял рюкзак, достал зажигалку и пачку сигарет, открыл ее, заслонил горстью пламя и прикурил.

– Будешь? – Я протянул ему пачку.

Он помотал головой. Я закашлялся, и от дыма, застрявшего в горле, подступила рвота.

– Елки-палки! – сказал я.

– Ну что, отдышался? – спросил Ян Видар.