Прощание с детством (СИ)

— Обрати внимание, Михайлов, вспомогательный глагол «to do» на русский язык не переводится, — Коля с умным видом кивал, слушая ее, пока она писала на доске примеры, — вот, посмотри. Do I read much? Здесь будет, не «я делаю читаю много», а «много ли я читаю». Это тебе понятно?

— Да, Татьяна Георгиевна, — улыбаясь, проговорил Коля. На него нагоняли скуку все эти правила, и ему куда больше нравилось наблюдать за женщиной, за тем, как напрягаются мышцы ее худенького плеча и руки, когда она пишет, как бегают жилки в кисти.

— Тогда пойдем дальше. Вспомогательный глагол спрягается, а смысловой нет. В отрицательных предложениях частица «not» ставится между смысловым и вспомогательным. I do not read much. Понял? — Коля снова кивнул. Татьяна Георгиевна чувствовала себя героем, совершающим великое дело, раз ей удалось хоть что-то втолковать невнимательному и ленивому парню. Ей захотелось проверить, что же он усвоил в итоге и тщеславие ее погубило.

— Попробуй написать под мою диктовку простенькие предложения с переводом, — распорядилась она и Коля довольный вышел к доске и взял в руки мел. Все шло по его плану. Он уже представлял себе, как Кеша будет бить стекло в директорском кабинете.

Конечно же, он не смог написать и пары слов, в английском он был совсем плох и Татьяна Георгиевна, чувствуя себя в этом виноватой, стала исправлять его каракули, перечеркивая в них почти все. Когда она стала писать, как должно было быть на самом деле, Коля подошел к ней сзади и обнял одной рукой за талию. Женщина замерла и от испуга даже выронила мел.

— Как же я благодарен вам, что вы тратите на меня свое драгоценное время! — восторженно воскликнул Коля ей прямо в ухо, хотя стоило бы сказать иначе «хватит тратить наше драгоценное время на всякую ерунду». Татьяна Георгиевна часто задышала, она не знала, как вести себя — Коля вел себя ужасно, но при этом говорил ей такие слова, которых она от него никогда не слышала.

— О, Татьяна Георгиевна! — продолжал парень. — Татьяна! — он заставил ее развернуться в своих объятиях и теперь гипнотизировал ее взглядом своих коварных цыганских глаз, подарком от отца, которого он никогда в жизни не видел. Отчество в свидетельстве о рождении у него было написано по имени дедушки. Мать и правда не знала, как зовут его отца, хотя частенько вспоминала ту блистательную ночь, которую они с ним провели, в своем пьяном бреду.

Татьяна Георгиевна почувствовала себя героиней романов вроде того, который лежал у нее в ящике стола, и поняла, что не может противостоять обаянию своего ученика.

— Татьяна… — еще раз повторил Коля и без малейшего сопротивления повалил женщину на парту, торопливо стаскивая с ее шеи темно-красный шейный платок и принимаясь за черненькие пуговицы, — я люблю вас, Татьяна! И уже давно! — ну а что? Для пущей выразительности и приврать можно немного, никто от этого не пострадает. Она все равно уже целиком и полностью в его власти и позволит делать с собой что угодно и плевать, что ему семнадцать и ей двадцать два и она уже успела окончить педагогическое училище. «Для любви это не преграда» — усмехнулся про себя Коля, освобождая женщину от рубашки и пиджака. Давно же ему хотелось посмотреть на ее выразительный бюст, который так и дразнил через тонкую ткань ее блузок. И юбка, да, конечно…

Под выразительный стон Татьяны Георгиевны Коля представил себе Кешу с кирпичом в руках и испепеляющую его взглядом Евгению Олеговну. А что бы она устроила, узнай, каким образом педагоги ее школы помогают ученикам усваивать английский язык!

В любом случае вопросительные и отрицательные предложения в простом настоящем времени Татьяна Георгиевна запомнит надолго и Коля тоже.

Кеша собрался идти домой, когда к нему вдруг подлетел неизвестно откуда взявшийся растрепанный Коля в наспех застегнутой рубашке, отсутствовавший на последнем уроке. Он тяжело дышал и его черные цыганские глаза горели так, словно он только что украл коня.

— Все, дружище, — заявил он, после того, как перевел дух, — пойдем за кирпичом.

Кеша сначала не понял, о чем он говорит, сейчас он куда больше был занят тем, что следил, как одевается и уходит Лида. Кирпич? Какой кирпич? — подумал он и вдруг его настигла догадка от которой волосы встали дыбом. Он схватил Колю за плечи и тряхнул, испуганно глядя в его довольное лицо.

— Это что, правда!? — изумленно спросил он, Коля только кивнул и облизал полные по-женски губы.

— А ты что думал? — откликнулся он после некоторой паузы, — что я шутил, когда обещал это? Мы поспорили и ты проиграл.

— Михайлов, да ты придурок! — воскликнул Кеша.

— Я бы в прорубь полез, — напомнил ему друг и скорчил каверзную гримасу, — а как «выполняй», так сразу придурок. Давай-давай, а то буду считать тебя бесчестным.

— И ты говоришь о чести, после того, как спал с учительницей? — нервно хохотнул Кеша, поправил очки, сползшие у него с носа, и обреченно сказал, — ладно… пошли.