Прощание с детством (СИ)

— Должен же хоть кто-то ей быть, — спокойно пожала плечами Лариса и слезла со стула. Вид у нее был какой-то потерянный, чувствовалось, что она ломается. С одной стороны ей хочется, чтобы он остался, с другой она мысленно умоляла его убраться отсюда поскорее и не приближаться к ней ближе, чем на метр.

Она отошла к окну, чтобы он не видел слез, выступивших на глазах, но Кеша все понял. Девушка спрятала лицо в маленьких ладошках и тихо всхлипнула, плечи ее дрожали. Она казалась такой хрупкой, такой несчастной, что невыносимо было смотреть на нее. Как кленовый лист, дрожащий в порывах ветра, вот-вот сорвущийся с дерева навстречу неизвестности.

Кеша не мог так холодно стоять в стороне, он подошел к ней и хотел обнять, но Лариса скинула его руки.

— Прости меня, — заговорил он, — я не имел права обвинять тебя. Ты поступила правильно. Я восхищаюсь тобой. Не каждый может пожертвовать собой…

— Ты говоришь так, будто меня пытали в гестапо, — заметила Лариса, и голос ее был удивительно твердым, хотя она и плакала, — но это не так. Я живу с человеком, который любит меня и желает мне добра.

— А ты… любишь его? — зачем-то спросил Кеша.

Лариса обернулась на него и ее покрасневшие от слез глаза были полны боли, словно собрав в себя страдания всех людей земли. Она преодолела разделявший их шаг и приникла к нему, касаясь губами губ, и у ее поцелуя был соленый привкус горечи. Кеша прижал ее к себе и погладил по волосам здоровой рукой, ему не хотелось отпускать ее больше никогда, не хотелось отдавать ее тому мужчине, пусть тот мог предложить ей совсем иное будущее.

— Лариса… пожалуйста, прости меня… — пробормотал он, когда она отстранилась и спрятала голову у него на груди, — прости, прости… я такой дурак… ты ведь нужна мне, Лариса!

— А как же Лена? — тихо проговорила девушка и закрыла глаза. Ей было тепло и спокойно.

— Да не люблю я ее, — вырвалось у Кеши.

— Но почему тогда ты живешь с ней? — вопрос застал парня врасплох и он совершенно не представлял себе, что на него ответить. Просто потому, что они устраивали друг друга? Просто потому, что их объединяла убогая иллюзия любви? Жалкий хромоногий уродец, которого они выдавали за чистые и прекрасные чувства.

Лариса вдруг отстранилась от него, отступила. Он не мог видеть ее лица и того, что написано на нем. Без нее сразу стало пусто и холодно.

— Ты тоже прости меня, Кеша, — очень тихо заговорила девушка, — я тебя люблю. По-прежнему люблю. Но он любит меня и… после всего, что он для меня сделал и готов еще сделать… я не могу причинить ему такую боль. Попытайся меня понять.

И он ее понял.

Глава девятнадцатая

Пользуясь своими привилегиями, Рита выпросила у завуча личное дело Саши. Мягкотелая добрая Татьяна Семеновна была готова помочь девушке, но все никак не могла понять, зачем Рите понадобились эти бумаги, в которые и учителя то заглядывали очень редко, не чаще раза в год, когда должны были внести туда данные об успеваемости за год. Помимо своих прямых обязанностей Татьяна Семеновна выполняла еще и косвенные — вела физику у шестых и седьмых классов, поэтому она оставила Риту в учительской и ушла на урок.

Эта женщина была единственным человеком, до появления Андрея Андреевича конечно, который вызывал у Риты хоть сколько-нибудь теплые чувства. Девушка знала о том, что несколько лет назад Татьяна Семеновна потеряла своего единственного сына и очень тяжело переживала эту потерю, но из школы не ушла, а напротив, стала проводить здесь больше времени, чтобы не возвращаться в опустевшую квартиру, где все напоминало ей о ее почившем Петеньке. С тех пор женщина очень сильно похудела, постарела, хотя она была немногим старше родителей Риты. Щеки у нее ввалились, словно она переживала очень тяжелую болезнь, съедавшую ее изнутри, а глаза напротив стали как будто сильнее выпирать на этом похудевшем лице. Стали они блестящими, грустными и слегка отчужденными, но взгляд у Татьяны Семеновны всегда был добрый и она любила всех учеников школы одинаково сильно, какими бы подонками они не были. Она старалась оправдывать Диму перед другими учителями и директором, старалась с пониманием относиться к Рите и часто осуждала ее за то, что она пользуется положением дочери попечителя школы, но ничего с этим поделать не могла. Год от года Рита становилась все большей интриганкой и росла маленькой акулкой с кровожадным ртом, который запросто мог впиться в чье-то горло.

В учительской девушка осталась одна и теперь наслаждалась тишиной и запахом чужих сигарет, который витал здесь, не смотря на работающий кондиционер. Она неторопливо перелистывала страницы личного дела Саши и не могла отыскать там ничего интересного. В последние страницы была вложена медицинская карта, Рита мельком просмотрела ее и тоже осталась недовольной. Ничего.