Прощание с «Императрицей»

Из Кавказской их эпопеи выпутался Лука сравнительно дёшево – уковылял в горы, как только преследователи, увлечённые ловлей Кирилла, выпустили его из виду. Однако так долго безо всяких ориентиров плутал в горах, что, выйдя к своим, не смог указать не то что деревни, где упал их подстреленный турком гидроплан, но даже направления, где её искать. Посланные едва ли не наобум казачьи разъезды вернулись ни с чем. И, хотя поп станционный, осведомлённый о прежних деяниях раба Божьего Кирилла, отпевать штабс-капитана не собирался, чувствовал себя Лука прескверно.

Аж до поры, пока не убедился, что не токмо днесь, но и наутро после полуторной бутыли чачи Иванов – не похмельная химера, а самый, что ни есть, штабс-капитан К.И. Иванов.

Василий Иванов

Прощальный поклон

Через неделю (Петроградская адмиралтейская комиссия ещё работала, шли допросы и опросы, в том числе обожжённых, контуженых и раненых моряков в Морском и военных госпиталях) «Краб» в сопровождении двух эсминцев ещё раз вышел в море. Заданием было усиление минного заграждения на рейде Варны, поставленного ещё две недели тому для затруднения выхода германо-турецким кораблям, а в особенности – немецким подводным лодкам.

Это заграждение успешно сработало один раз, отправив на длительный ремонт – к сожалению, не утопив вместе с командой, поскольку шла она в надводном положении, – одну из немецких подлодок. Полтора десятка жизней моряков кригсмарине унёс взрыв мины. Само собой, немцы и болгары сразу же начали траление выходных фарватеров, непростое из-за засвежевшей погоды и срабатывания ещё нескольких русских мин во время траления, и связанной с этим необходимостью замены тралов.

Траление оказалось долгим, но всё же, к сожалению, успешным. Две немецкие подлодки, как показали радиоперехваты, выскользнули в море – и вскоре печальный список потопленных русских транспортных судов пополнился ещё двумя названиями.

Следовало восстановить минное заграждение на протраленном фарватере, но сделать это было необходимо максимально скрытно, поскольку рейд просматривался и с берега, и с дозорного аэростата.

Осуществить это мог только «Краб».

И его, изношенного и потрёпанного, со всеми его конструктивными недоделками, отправили в неспокойное октябрьское море, кое-как отремонтировав дизеля. Капитан 2-го ранга Лев Константинович Феншоу, исполняющий обязанности командира 1-го дивизиона подводных лодок, приказал – и сам же, в качестве командира «Краба», приказ выполнял.

Эсминцы сопровождали подводный заградитель не только и не столько для обеспечения безопасности, сколько в предвидении необходимости взять его на буксир, если двигатели опять откажут. Предосторожность оказалась не излишней: на обратном пути в Севастополь один из дизелей всё-таки отказал, и до траверза Южной бухты «Крабу» пришлось идти на буксире.

Но главная, с военной точки зрения, неприятность случилась на двадцатиметровой глубине в протраленном фарватере на рейде у Варны. Намертво отказали механизмы левого борта, так что удалось поставить только половину возможного: 30 мин.

Небольшим утешением стало только награждение офицеров «Краба», в том числе и мичмана Василия Иванова. И то, что вице-адмирал Колчак лично прибыл на стоянку флотилии подводных лодок, чтобы вручить Георгиевский крест 4-й степени капитану 2-го ранга Феншоу.

Обставлено это было торжественно. Матросы и унтер-офицеры всего дивизиона были выстроены на палубе «Трапезунда» – плавучей базы подплава, – а офицеры-подводники ожидали прибытия командующего в кают-компании. Но как только на палубе горны заиграли «захождение», все высыпали наверх, выстроились и замерли.

Адмирал поднялся на борт и приветствовал строй, поднеся руку к козырьку…

Иванов-младший в первый раз увидел командующего так близко.

– Ей-богу, у него просто гипнотические глаза, – рассказывал позже Василий Арине, да и всем, кто соглашался его слушать. – Прямо светятся эдакой мощной волей. И сам он такой: быстрый, энергичный… И всё про нашего «Краба» сказал замечательно.

Свою краткую речь Александр Васильевич составлял, как обычно, сам, естественно, ориентируясь на справку, подготовленную в штабе. Сам лично прикрепил орден к мундиру кавторанга Льва Феншоу. Вручил почётное Георгиевское оружие старшему минному офицеру лейтенанту Нестору Монастырёву. А после благодарственного молебна, приняв приглашение на праздничный обед, в кают-компании поднял бокал за здоровье нового кавалера Георгиевского креста.

Цитата:

«Это был последний счастливый день нашей “семьи подводников”».

Н. Монастырев.

Второй и последний раз увидел (но уже не так вблизи) Василий Иванов командующего Черноморским флотом немного позже, на приёме в День учреждения ордена Святого Георгия.