Прощание с «Императрицей»

– Протоколы заседаний следственной комиссии, да и полный текст заключительных выводов вам, полагаю, ни к чему. Тем более что варианты, представленные Его Величеству и Морскому министерству, несколько различаются. А вот это – тезисы основных положений Заключения, написанного академиком Крыловым. С текстом, подготовленным им, мало того что академиком, так ещё генералом флота и генералом для особых поручений при морском министре Российской империи, все члены комиссии, включая, кстати, председателя, адмирала Яковлева из Адмиралтейств-Совета, согласились. Единогласно, – со странной интонацией закончил начальник департамента МИДа.

– Уверен, что и ты приложил руку к сему документу, – отозвался профессор Иванов, который доселе всё больше слушал рассказы сыновей и племянника, и лишь изредка просил о каком-то эпизоде рассказать подробнее.

– Некоторые вопросы мы с Алексеем Николаевичем и с каперангом Садовским (он, кстати, уже убыл в Петербург, но передал всем «Ивановичам Ивановым» горячий привет) действительно обсуждали. Садовский – в части терминологии, ну а я – в части стилистики. Хотя и сам Крылов – кладезь по технической части, да и по исторической – тоже. И все в комиссии – люди компетентные.

Ответ получился совершенно в духе Алексея Ивановича: вроде и всё подтверждено, и всё как-то косвенно и с побочной информацией.

А Вадим, который был уже знаком с «открытой» частью заключения следственной комиссии, спросил едва ли не с осуждением:

– Уж не вы ли, дядя, подсказали всем этим «кладезям по исторической части», что на российском флоте не было случаев возгорания артиллерийских порохов?

– О, это не вопрос стилистики, – усмехнулся действительный статский советник и давнишний (но из пятёрки лучших в своём выпуске) выученик Инженерного замка. – А что, разве такие случаи были?

– Всего не знаю. – Вадим, как всегда, старался быть точен. – Но никак нельзя такое отрицать. Вы князя Урусова видели?

– Имел честь, – с лёгкой улыбкой подтвердил начальник департамента МИДа.

– Так знайте, что борода у Валерия Николаевича не просто так, а чтобы не светить рубцы от ожогов, полученных, когда он пытался потушить картуз горящего порохового полузаряда.

– Его сиятельство князь не счёл нужным об этом упомянуть на дознании. – Алексея Ивановича, похоже, больше интересовало выражение лица старшего брата. – Хотя сообщал много забавного. Вот примерно так: «Случаи разрыва картузов были… Особенно хорошо помню случай порыва заряда в четвёртой башне – он был предназначен для регулировки зарядника и сдаче в Сухарную Балку». Я не слишком напутал с вашей терминологией?

Офицеры молча покачали головами.

– А «Сухарная Балка» – это что, эвфемизм? – поинтересовался профессор.

Васька, который всегда рад вставить свои пять копеек, тут же принялся объяснять отцу, что это вовсе не эвфемизм какой-то, а флотские артсклады и мастерские, и даже попытался вытащить Ивана Ивановича из кресла и подвести к окну, на предмет показать, за какой такой горкой и мысом эта балка находится.

– И у немцев такие случаи были, – то ли в оппозицию, то ли в защиту своему отцу сказал капитан Николай Иванов. – И представьте, даже у аккуратистов датчан случилось. В какой-то их береговой крепости, вот только не скажу, на северном или южном берегу Скагеррака.

– И, если уж быть точным, – подхватил сам действительный статский советник, – то следует учесть, что в Заключении возможность произошедшей катастрофы от самовозгорания пороха была названа маловероятной. Но не отброшена начисто.

Кирилл, который не был ни свидетелем собственно катастрофы, ни участником расследования, ни даже серьёзного обсуждения (до Лазистана долетело так мало информации, что впору было сомневаться в самой достоверности события), но всё же не большой любитель оставаться в стороне от общего разговора, сказал, эдак поглядывая на старшего брата:

– У вас там, помнится, в башнях чуть не по сотне народу служило в каждой?

– Восемьдесят шесть, считая унтеров.

– Вот и я говорю, – будто даже обрадованно продолжил Кирилл. – Кота нет, на берегу где-то и с кем-то спит, а мыши – в пляс.

Тут он перехватил взгляд Арины и сменил тон:

– Мало ли кто чем в такой ораве ни занимается, без офицерского-то присмотру. Бросил какой-то оболтус непотушенный окурок, или какое другое непотребство с огнём учинил – вот что-то в нехорошем месте и загорелось, а там и господин взрыв недалеко.

Опережая ответ Вадима, Алексей Иванович, поднеся черновик поближе к глазам, зачитал:

– «На линейном корабле имелись существенные отступления от уставных требований в отношении доступа в артиллерийские погреба. В частности, многие люки башен не имели замков…»