Прощание с империей

В конце концов, 16 октября 1820 года разразилась настоящая катастрофа. В полку было объявлено общее построение. Один из опоздавших солдат не успел вовремя застегнуть свой мундир и стал в строй. Шварц подбежал к нему и плюнул в лицо, а потом вывел его перед строем и потребовал, чтобы теперь это сделали все солдаты полка. В тот же день он против устава отдал приказ о телесных наказаниях солдат-ветеранов, награждённых орденами. В ответ на это первая гренадёрская рота заявила своему ротному командиру от имени всего полка, что более не желает служить под началом Шварца. Вся эта рота была арестована в манеже и отправлена в Петропавловскую крепость.

Утром следующего дня возмущение и отказы подчиняться коснулись уже всего полка. Шварц испугался за свою жизнь, покинул расположение полка и больше там не появлялся. Командование оказалось в затруднительном положении. Другие гвардейские полки могли отказаться подавлять семёновцев. Петербургский генерал-губернатор Милорадович приехал в полк уговаривать солдат повиноваться, но семёновцы упорно отказывались от Шварца.

Нужно сказать, что неповиновение начальникам во все времена считались в армии тягчайшим воинским преступлением, а подача коллективных жалоб была категорически запрещена. Возможность их подачи рассматривалось только солдатом лично, при проведении строевого смотра старшими начальниками. Получалось, что назревал солдатский бунт, да ещё и при оружии. Впрочем, никакого вооруженного сопротивления властям они не оказывали. Мало того, узнав, что 1-я рота полка уже сидит в крепости, остальные солдаты тоже добровольно направились туда, соблюдая при этом порядок и дисциплину.

В Петербурге только и разговоров было, что о семновцах. Фактически все слои общества осуждали полковника Шварца и жалели солдат, которые повели себя благородно и выдержанно. 1-й батальон Семёновского полка был предан военному суду, зачинщиков прогнали сквозь строй, а остальных солдат приговорили к ссылке в дальние гарнизоны. Остальные батальоны были раскассированы по разным армейским полкам. Семёновский полк был целиком набран заново, с чем остальные гвардейские полки долгое время не хотели примиряться.

Получив доклад о происшедшем, Александр долгое время не мог поверить, что эти события «был[и] вымышлен[ы] солдатами или происходил[и] единственно, как показывало [следствие], из-за жестокого обращения с оными полковника Шварца». «Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера… Отчего же вдруг сделаться ему варваром?.. По моему убеждению, тут кроются другие причины. Внушение, кажется, было не военное… <…> Признаюсь, что я его приписываю тайным обществам, которые мы имеем… и коим весьма неприятно наше соединение и работа в Троппау».

Как бы странно это не звучало, но неповиновение и солдатский бунт в Семёновском полку император приписывал международному заговору, тайной революционной организации, нити которой протянулись до самого Петербурга. В этом он увидел попытку подорвать единство европейских монархов. Он глубоко ошибался, в дальнейшем следствием было точно установлено, что ни один офицер Семёновского полка, включая даже будущих декабристов, не был помощником солдат в их неподчинении полковнику Шварцу. Большинство из них с сочувствием относились к своим подчинённым, но этим всё и заканчивалось. Офицеров и солдат в Российской империи, вместе проливавших на поле брани свою кровь, ещё долго разделяла целая пропасть.

После этого события Семёновский полк сохранил свой статус старейшего в императорской гвардии и русской армии, но уже никогда не пользовался прежним доверием императоров, каждый из которых с восшествием на престол создавал новые гвардейские полки, становившиеся любимыми и наиболее приближёнными.

Невыученные уроки

История телесных наказаний в армиях европейских государств насчитывала много веков. Военные организации всегда отличались по этой части особой жестокостью. Исполнение ими своего назначения связывалось с опасностью и необходимостью жертвовать своею жизнью. Оттого побуждение солдат к постоянному повиновению часто предполагало такие суровые формы наказания, что выдержать их получалось труднее, нежели погибнуть в настоящем сражении.

Особой жестокостью отличались наказания солдат и матросов в Англии, Голландии, Швеции. Не сильно отставала от них и Российская империя. Для телесных наказаний солдат в каждой роте, батальоне, полку имелся целый набор специальных инструментов, куда входили кнут, батоги, плети, шпицрутены и розги. Даже это помогало мало. В эпоху Петра Великого число бежавших солдат из 150-тысячной Русской армии доходило до 20 тысяч. Вплоть до начала XX века побеги являлись одним из самых распространённых воинских преступлений.