Прощание с империей

Арестованных вывели из карет, заставили снять шапки и в течение получаса им зачитывали скороговоркой документ, который заканчивался словами: «Полевой уголовный суд приговорил всех к смертной казни – расстрелянием, и 19-го сего декабря государь император собственноручно написал: «Быть по сему». После чего каждому было вручено по белому балахону и колпаку, солдаты помогли несчастным облачиться в это предсмертное одеяние, священник пригласил исповедоваться, но желающих не нашлось, и тогда батюшка обошёл всех их с крестом и каждый к кресту приложился. Затем первых трёх привязали к столбам, надвинули на глаза колпаки, солдаты вскинули ружья.

«Я стоял шестым, вызывали по трое, следовательно, я был во второй очереди и жить мне оставалось не более минуты», – писал Достоевский в тот же день брату Михаилу из Петропавловской крепости, куда его с остальными осуждёнными вернули после того, как буквально в последнюю секунду на Семёновский плац была доставлена бумага, в которой возвещалось, что государь император великодушно заменяет смертную казнь на разные сроки наказания. Достоевский был приговорён к четырём годам каторги. Это не обескуражило его. «Никогда ещё таких обильных и здоровых запасов духовной жизни не кипело во мне, как теперь», – спешил он обрадовать брата в том же письме. Но минута, что отделяла его от верной гибели, засела в его душе на всю жизнь и, собственно, во многом эту жизнь определила. И жизнь, и творчество – для Достоевского, впрочем, эти понятия нерасторжимы». И дальше, уже на страницах своего романа «Идиот»: «Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучаться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают». Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать».

Да, такой человек был, и он нам всё это рассказал…

Страшно подумать, что прозрением великого литературного Гения мы обязаны этому страшному месту…

Как это было…

Этот дом на углу Малодетскосельского проспекта и Батайского переулка вырастает перед тобой стремительно, словно помогает себе невидимыми крыльями. Каждый сам находит их себе для полёта. Дом и сейчас красив своими стройными линиями и «растительным» орнаментом на фасаде. Это пятиэтажное здание было выстроено в 1902–1904 годах зодчим модерна Демьяном Галактионовичем Фомичёвым для купцов братьев Нилаевых. Дом был доходным и, по большей своей части своих квартир, сдавался внаём.

О самих братьях сегодня известно немного. Нилаевы – Пётр, Григорий и Михаил Никитичи – вели торговлю лесом с барок и железной дороги. Рекламный проспект того времени сообщал, что основатель фирмы, купец второй гильдии Пётр Никитич имел контору в Петербурге по Троицкому проспекту в доме №8, продавал лесоматериалы, заготовленные в его четырёх хозяйствах в Новоладожском уезде, сам занимался их доставкой.

Экспорт леса шёл в Бельгию через Гент и во Францию через порт Кале. Фирма успешно развивалась и осваивала новые рынки сбыта. Пётр Никитич обзавёлся в Петербурге двумя домами и собственным пароходом для транспортировки лесоматериалов. С фотографии на меня внимательно смотрел умный и уверенный в себе господин средних лет со щегольской бородкой, одетый в костюм по последней парижской моде. Он был совершенно не похож на дремучих купеческих персонажей из пьес Александра Николаевича Островского с их мятыми косоворотками и сапогами «гармошкой». В 1905 году фирма укрупнилась и принадлежала уже всем братьям Нилаевым. Что стало с этими лесопромышленниками, владельцами домов и пароходов потом, сегодня ничего неизвестно.

К этому можно добавить, что купец Пётр Никитич Нилаев имел домашнее образование, придерживался старой веры и председательствовал в местной общине. Возможно, поэтому здесь в 1907 году была открыта старообрядческая церковь святого Николая Чудотворца. Никольская церковь оказалась единственной церковью беглопоповцев в Петербурге. Для этого была занята одна из квартир дома.

Беглопоповцы представляли собой одну из небольших групп старообрядцев, последователи которой принимали к себе беглых священников, переходивших в раскол. Старообоядцы жили в Петербурге с самого начала его основания, процветали при Екатерине II и Александре I, но в конце царствования Николая I подверглись большим притеснениям. В 1883 году они были уравнены в гражданских правах с православными христианами, и им было разрешено возводить молитвенные здания, но без куполов и крестов. В 1905 году все ограничения со старообрядцев были сняты. Обстоятельства, при которых в 1920 году был закрыт этот храм, сегодня точно не известны. Скорее, людей из этого дома «испортил» обычный квартирный вопрос…