Прощание с мирной жизнью

В вестибюле как раз заиграл военный оркестр, когда Александр с Иреной, Валли и Франком (который «намеренно ненамеренно» попался им навстречу) поднимались по парадной лестнице в зал. Литавры, цимбалы и басовые трубы воспроизводили мелодичный шум битвы, от грохота которого, казалось, сотрясается все здание.

— Это «Мечты резервиста», любимая вещь престолонаследника, — громко пояснил Франк, — вообще вся программа концерта составлена им собственнолично.

— Откуда вы это знаете? — полюбопытствовала Валли.

Франк, который за один день успел приобрести повадки старого специалиста по военным маневрам, ответил жестом, означавшим приблизительно следующее: кому-кому, а нам этого не знать нельзя. Александр усмехнулся, и Франк сбавил тон, он начал что-то объяснять, но в эту минуту его оттерли от спутников.

Толпа на лестнице расступилась на обе стороны, пропуская необычно молодого генерала с окладистой белокурой бородой под Андреаса Гофера^{68}. Орден Золотого руна между двумя верхними пуговицами мундира указывал на его принадлежность к царствующему дому. Проходя, он улыбнулся Ирене и Валли и уже на пороге зала еще раз взглянул на них.

— Это тоже эрцгерцог? — спросила Валли.

— Да, — ответил ей Гелузич, появившийся в эту минуту по другую сторону от нее. — Эрцгерцог Иосиф-Фердинанд^{69}, большой ценитель дам, вина и грубоватых шуток.

Как бы в подтверждение его слов раздался громкий смех в группе иностранных военных атташе, к которым подошел эрцгерцог Иосиф-Фердинанд.

— Покорнейше прошу извинить, что до сих пор не занялся вами, — сказал Гелузич, — но я, так сказать, при исполнении служебных обязанностей. — Он остановился и пропустил костлявую даму в костюме военного покроя.

Та оставила свою спутницу, расфуфыренную провинциальную матрону, и протянула руку Александру.

— Ах, господин Рейтер! Вы тоже здесь? Гелузич уговорил вас? Вы меня еще помните?

— Конечно, сударыня, — Александр отвесил официальный поклон. Судя по выражению его лица, встреча с графиней Ранкенштейн не очень его обрадовала.

Но она не обратила на это внимания. Прижав подбородок к оттопыренному зобом воротничку на китовом усе, окинула она быстрым взглядом Ирену и Валли и зычным голосом заявила:

— Ваши дамы очаровательны! Я как раз ищу таких. Супруге председателя окружного суда, фрау Тулипан, будущей председательнице нашего таборского дамского комитета, нужны две-три помощницы. — Тут графиня обернулась и представила свою расфуфыренную спутницу. Потом продолжала: — Надо уже сейчас завербовать среди присутствующих дам новых членов для нашего комитета. Вы ведь знаете, господин Рейтер, я пекусь о Союзе любителей воздухоплавания.

К ним засеменил пожилой господин с блестящими от бриллиантина седыми височками, судя по вицмундиру — крупный чиновник.

— Ах, графиня, как жаль, что вас не было, — прохрипел он, задыхаясь от астмы. — Его императорское высочество очаровательно сострил.

— Вот как, господин хофрат! — сказала Ульрика Ранкенштейн и, даже не взглянув на него, принялась перебирать какие-то бумажки у себя в ридикюле.

— Нет, вы только послушайте! Его императорское высочество приметил среди дипломатов и военных атташе почетного консула республики Сан-Марино, господина Бернедера, по профессии военного портного, и спросил его: «Ну, как, дорогой консул, кем прикажете вас считать: человеком, снимающим мерку, или особой, принимающей меры?» Как вам это нравится, хи-хи-хи? — Старый чиновник совсем задохнулся; щеки его побагровели; он открывал и закрывал рот, как вытащенный из воды карп.

— Давайте сбежим! — шепнула Валли дедушке и Ирене. Она оглянулась, ища Гелузича. Куда он опять запропастился? Его поведение раздражало Валли. Она находила, что он держится слишком подобострастно, слишком угодничает перед высшими военными чинами. Эту привычку ему придется оставить! Воспользовавшись тем, что графиню все еще не отпускал пыхтящий надворный советник, она отвела в сторону деда и Ирену.

— Слава богу, избавились! Привлекать в дамский комитет провинциальных теток! Только этого нам не хватало… Ах, господи, вот он, злой рок, опять надвигается! Бежим, Ирена! — Спеша уйти, она шепнула Александру: — Д. д., отделайся от этой карги и догоняй нас. Мы будем там, на эстраде.

— Enfant terrible![68] — Александр обернулся. Ульрика Ранкенштейн подходила к нему. Но теперь она была уже не с супругой председателя суда, а с худощавым, гладко выбритым офицером в очках без оправы. У него был очень умный взгляд, и, если бы не военный мундир, Александр принял бы его за химика или архитектора.

— Где же ваши дамы? — спросила графиня. — Неужели они сбежали от меня? Ах, простите, вы незнакомы: майор Брук, начальник военной канцелярии престолонаследника; господин Рейтер, крупный издатель и антимилитарист. Я ведь не ошибаюсь?

Александр склонил голову набок и, прищурившись, смотрел вдаль.

— Нисколько, сударыня, конечно, если понимать под антимилитаристом того, кто против безумных замыслов известной…

Он остановился, подыскивая, как бы ему обойти то слово, которое вертелось у него на языке, но тут это слово произнесла графиня.