Прощание с мирной жизнью

Адриенна вытащила из волос шпильку, согнула ее крючком… и достала письмо. Это был продолговатый конверт. Адриенна вертела его в руках. Французские марки! А-а, ведь поляки недавно уехали. На запад, как было таинственно сказано Адриенне. Она вынула письмо из конверта. Да, это Сашин почерк, острый, с наклоном влево.

«Chère Valérie[34], — писал он. — Итак, мы в Париже после путешествия, единственной достопримечательностью которого было то, что не случилось ничего достопримечательного. Здесь мы нашли только немногих из своих старых друзей. Они по-прежнему твердо верят в наши идеи, но все же банковское дело оставило свой след. Причина потрясения не столько трагические переживания во время процесса, сколько общее положение: анархизм, полгода тому назад вызывавший открытую ненависть и тайное восхищение, сейчас попросту позабыт. Публика главным образом интересуется скачками и любовными интрижками министров. Патриотические и антимилитаристские демонстрации еще волнуют (хотя втайне, каждый, конечно, знает, что при современном состоянии науки и техники война между великими державами невозможна). Но довольно об этом! Получила и прочитала ли ты посланные тебе брошюры? Раздобыла ли деньги, — ты и представить себе не можешь, как тяжело мне упоминать о мамоне, но за дорогу мы истратили все, что у нас было, а здешние друзья сами без гроша. Вся наша надежда на тебя. Я всецело полагаюсь на твою помощь!»

Последнюю букву Саша закончил смелым росчерком, обвившимся вокруг восклицательного знака. И уж конечно, отбросил при этом волосы со лба своим любимым замысловатым движением головы, а Маня… ах, да здесь еще приписка Маниной рукой.

«Париж вообще изменился, — писала она. — От красочных типов, несколько лет тому назад населявших Латинский квартал, сохранились лишь жалкие остатки. Вечных студентов, о которых уже издали можно было с уверенностью сказать, что они живут в мансарде а-ля Верлен, теперь сменили скромно одетые иностранцы, а гризетки вымерли. Но, возможно, в этой перемене есть своя хорошая сторона. Возможно, среди множества бедных и серьезных студентов мы завербуем приверженцев. Правда, тех из них, кто, учась и подрабатывая, находят еще время для занятий революционной философией, больше привлекает Евангелие от Маркса и Энгельса, чем идеи анархии. Но об этом и обо всем остальном в следующий раз напишу подробнее, а сейчас иду стряпать. Тебя, конечно, это удивит, но у нас в самом деле нет денег.

Передай привет твоей двоюродной сестричке. Что, она все еще водится с «организованными»?»

Читая эти слова, Адриенна усмехнулась. Да, она все еще водится с «организованными», — вернее, она еще недостаточно с ними водится, не так, как, по ее мнению, нужно. Впрочем, это один из тех вопросов, о которых она хотела поговорить сегодня с Валли. И еще о многом из того, чего коснулся в своем письме Саша.

Улыбка сбежала с ее лица. Адриенна снова задумчиво склонилась над письмом.