Прощание с мирной жизнью

Амальтея фон Арндтем сидела за своим роскошным туалетным столом с колонками и амурами. Туалет в стиле барокко был приобретен Гелузичем на аукционе в Риме. Гелузич утверждал, что этот туалет служил целому ряду кардиналов-меценатов, принадлежавших к просвещенному роду Колонна. Хотя Амальтея не принимала рассказ Гелузича за чистую монету, все же ей казалось, что от туалетного стола исходит едва уловимый запах ладана. Это ощущение каждый раз вызывало у нее фривольную улыбку, и сегодня тоже, хотя сейчас она совсем не была расположена улыбаться. Парикмахерша подвела ее, быстро заменить ее другой не удалось, и теперь баронессе приходилось самой завивать на щипцах волосы. Горничная, пухлая, краснощекая деревенская девушка (Амальтея взяла за правило нанимать хорошеньких служанок, но «in puncto[36] фигуры» они, во всяком случае, должны были уступать ей), — горничная была ей плохой помощницей.

— Ай, вы опять дергаете за волосы, будьте же осторожнее! И щипцы слишком горячие, я чувствую, что запахло паленым, — сердито прикрикнула она, взяла у горничной щипцы и сама занялась требующей деликатного обращения седой прядью в своих темных волосах. — Как же это так, Бетти, почему вы не умеете обращаться с щипцами?

— До сих пор не приходилось, барыня, — оправдывалась девушка, чувствуя себя виноватой.

— Что вы мне сказки рассказываете, Бетти! Сами-то вы всегда отлично причесаны.

— Меня, барыня, кухарка причесывает. Я сама нипочем бы не справилась. Если бы моя воля, я бы носила гладкие, коротко остриженные волосы.

— Коротко остриженные? Вот так придумали! Как это могло прийти вам в голову?

Горничная покраснела.

— Я видела Хенни Портен в «Королеве эльфов», она стриженая, вот я и… — Она закрыла лицо фартуком.

— Все понятно. Понравилось у кинозвезды. Когда же вы наконец возьметесь за ум, Бетти? — Тон был серьезный, но в душе Амальтея смеялась.

«Короткая стрижка «а-ля королева эльфов», — как это романтично! Молодо и романтично, да… — Амальтея вздохнула. — Впрочем, то, что сегодня кажется смешным и немодным, завтра, возможно, будет «lе dernier cri»[37]. А при теперешнем ярко выраженном стремлении казаться моложе стрижка под пажа имеет шансы на успех, огромные шансы… Правда, пока еще до этого не дошло. Да и Марко ценит в женщине ярко выраженную женственность, шуршащие шелковые нижние юбки, пышные формы, мягкие локоны. По крайней мере, вчера он опять уверял, что таков его вкус. Но какая цена мужским уверениям, когда дело коснется любви? Это или приятный самообман, или ложь, доброжелательная ли, гадкая ли — не все ли равно? И так и этак ложь». Амальтея запнулась. Ей вдруг пришло в голову, что Гелузич в последнее время потому так щедр на комплименты и подарки, что хочет создать себе алиби. Ах, как ужасно, что женщине, когда пройдет очарование первой поры юности, приходиться всегда быть начеку! Всегда быть готовой к обороне! И есть же на свете такие, можно сказать, счастливицы, которые уверяют, будто в этой постоянной борьбе есть даже своего рода острое наслаждение. Смешно! А может, скорее грустно? Безнадежно? Но к чему все эти раздумья? Амальтея подозвала горничную, которая нагревала на спиртовке щипцы.

— Спасибо, Бетти, я думаю, на этот раз довольно. — Она встала, сняла пеньюар и бросила последний взгляд в зеркало. — Вполне удовлетворительно, как по-вашему, Бетти? — И, не дожидаясь ответа, отпустила девушку. — Ступайте, помогите на кухне. Вы мне больше не нужны. Спасибо!

В гостиной царила холодная тишина, хотя ранние гости уже явились, а другие — входили. Тихие шаги, негромко произносимые слова, слишком четко слышное тиканье стоячих часов только подчеркивали неловкое молчание.

Амальтея сразу заметила, что Гелузич отсутствует, а только что появившийся в гостиной Александр пришел без своей очаровательной внучки. Случайное ли совпадение отсутствие Гелузича и Валли? Амальтея решительно отогнала эту полудогадку (пока это была только полудогадка) и рьяно занялась обязанностями хозяйки. Лакеям она приказала сразу же обнести гостей чаем и печеньем. В группу пожилых господ в вицмундирах, похожую на стаю унылых, жирных воронов, внесла оживление, заинтересовав их новым приобретением — миниатюрной рулеткой. Для пышнотелой оперной певицы, которая вышла на пенсию и горела желанием поделиться воспоминаниями о былых успехах, нашла слушателей и поклонников. В нескольких группках уже самостоятельно выкристаллизовались темы для разговоров.

Теперь Амальтея наконец остановилась, перестала перепархивать от одного к другому. Разговорный механизм был пущен в ход и работал исправно, как хорошо смазанная машина. То тут, то там сквозь общее оживленное журчание голосов прорывался женский смех.