Прощённые

Хозяин сел – как следовало – во главе стола; напротив, на другом конце, устроилась его супруга – полная женщина лет тридцати пяти, в изысканном домашнем туалете, с прелестно убранными волосами, почти без украшений. Её лицо на редкость красили глаза – того было вполне довольно. Глаза – продолговатые, с особенным разрезом, смотрели будто бы рассеянно…  Точнее говоря – с рассеянным покоем. Казалось, что хозяйка дома счастлива.

По левую руку хозяйки сидел молодой господин в  сюртучке ярко-синего цвета и горчичном атласном жилете. Он был представлен как книгоиздатель, владелец типографии Адольф Александрович Плюшар. С ним рядом усадили Шарлеманя.

Против Плюшара, справа от хозяйки, сидел холёный, в меру полноватый, весьма приятный господин лет сорока. Глаза его, подёрнутые меланхолией, ясно свидетельствовали о родстве с хозяйкой. Предположение довольно скоро подтвердилось – то был, в действительности, брат Сапожниковой – Яков Иванович Ростовцев, генерал.

Подле Ростовцева расположилась пожилая пара – князь и княгиня Лаховские. Супруг – дородный, крупный, с седыми бакенбардами, с обширной лысиной на голове, имел довольно добродушный вид – но с некоторой хитрецой, даже с лукавством. Его женой была худая маленькая дама, сильно напудренная, с явно крашеными волосами, одетая при этом строго, даже чопорно. Она любезно, но бесцветно улыбалась.

Чуть поодаль от Шарлеманя, по правую руку хозяина, сидел субтильный господин довольно благостной наружности, в изысканном, хоть и не броском платье, с глазами, скрытыми за золотым пенсне… Он был представлен доктором Браженским, профессором психиатрии.

– Доктор намеревается лечить мою золовку, Ольгу Семёновну, она страдает истерией, – сказала госпожа Сапожникова. Доктор подтвердил её слова сдержанным вежливым поклоном.

– Однако я предполагаю, – прибавила она, понизив голос и чуть наклонившись в сторону Плюшара, – что все душевные недуги происходят от неверия. Больной душе нужен не доктор, но духовник. По-моему, пилюли для души – одна насмешка.

Её супруг на это замечание смолчал, хоть и поморщился. Зато князь Лаховской мгновенно оживился:

– Вы слишком верите попам, Пелагея Ивановна. Да только между ними попадаются такие лицедеи, что будут не в пример иным актёришкам. Вот я знавал, к примеру, одного…

Но, немедленно сжатый за локоть супругой, князь тут же оборвал себя на полуслове.

– Нет, это ваши лицедеи, князь, давно погрязли во грехе, а оттого и вас смущают, – ответила ему хозяйка с деланным укором. – Театр – ещё хуже, чем душевная болезнь!

Княгиня Лаховская кивнула с виноватым видом. А господин Плюшар нагнулся к Шарлеманю и пояснил:

– Князь Пётр Александрович – известный драматург. Комедии, прелестнейшие водевили. «Встречу незваных» помните?

– Да я не театрал…

– Ах это! –  снова оживился Лаховской. – «Встреча незваных» – моя очень давнишняя вещь. Пьеска когда-то шла с успехом, хотя была довольно незатейливой. Весёлый партизанский музыкальный опус…

– Зато какой накал патриотизма! Представьте – музыкальный водевиль про русских партизан против французов!

– Князь воевал с французом в ополчении, – с гордостью вставила слово княгиня.

– Его сиятельство у меня в доме завсегда в почёте, – сказал весомо Алексей Семёнович. И добавил, обращаясь к жене:

– Пелагеюшка, вы потчуйте гостей.

Стол у Сапожниковых был замечательно хорош. Гостям на первой перемене блюд было предложено разнообразие закусок: соления и овощные маринады, суфле, поджаристые расстегаи, нежнейшая налимья печень. Помимо этого, для господина Шарлеманя подали блюдо с гусиным паштетом. К закускам прилагался разнообразный выбор лёгких вин…

Затем хозяйка вновь взялась за колокольчик, и два лакея вынесли кокотницу с дымящимся грибным жюльеном и entrements.

Пока всех гостей обносили горячим, книгоиздатель Плюшар оживил разговор:

– А не желаете ли анекдотец? Передаю с рассказа Александра Смирдина.

Он обратился к Шарлеманю:

– Вы с Александром Филипповичем Смирдиным в знакомстве?

– Это не тот ли, что владелец книжной лавки?

– Он самый.

– К сожалению, лично не знаком.

– Если хотите, познакомлю – он мой товарищ. Смирдин, по большей части, торгует моими изданиями.

– Что ж, буду рад. Премного благодарен.

Плюшар быстро кивнул и обратился к остальным:

– Так значит, давеча явился к Смирдину купец Петрищев. Этот Петрищев выстроил особнячок, да и решил заняться обстановкой кабинета. С тем приобрёл стеллаж красного дерева – ради устройства собственной библиотеки. А книг, помимо Библии, да Псалтыря, в его дому не обнаружилось.

( Хозяин усмехнулся, а гости негромко, деликатно засмеялись)

Плюшар продолжил:

– И вот с такой своей бедой пришёл он к нашему книготорговцу за советом. Смирдин ему порекомендовал Словарь – 10 томов, в обложках из хорошей чёрной кожи, с золотым тиснением на корешках… Солидно и эффектно. Петрищев его тут же и купил.

– Ну так и я похожий приобрёл – давным-давно. Теперь стоит в моей библиотеке в кабинете – и не без пользы, – почти обиженно сказал хозяин.