Прощённые

Сапожников был весь багровый и брызгался слюной. С силой швырнул Ростовцева – и тот упал бы, когда б не ухватился за столешницу. Успел.

В отличие от зятя, Яков Иванович стал совершенно бледен.

– Но, Алексей… Пойми.  Я отказать ему совсем – не мог. Орлов… Как мне теперь возможно. Им. Отказывать! Как обьясниться?… Пусть! Но ради сыновей…

Ростовцев сел. И вдруг, прикрыв лицо руками, стал горько и неприлично плакать. Сапожников присел поодаль и терпеливо ждал, пока Ростовцев несколько подуспокоился.

– Орлов с неделю появлялся у меня. Потом, когда вы с архитектором не сговорились… Я на дальнейшее содействие не согласился. Клянусь тебе! Ко мне он больше никогда не обращался. А значит, нам и волноваться не о чем.

Сапожников ударил по столу.

– Как это не об чем? Ты же меня втравил! Кто мне с настойчивостью сватал Шарлеманя? А?  Так знай – твой Шарлемань ко мне сегодня заявился. Ему грозили, а недавно на квартире и пожгли.

– Я знаю. Ездил мимо – видел.

– Знал! Видел! И молчал! А архитектор нас подозревает. Он же не глуп. Представь, потребовал каких-то объяснений.  При том, мерзавец, вспоминал полицию… – Сапожников вздохнул. Путаясь в пуговицах, расстегнул одёжу. – Ну, а меня связать с тобой совсем не сложно. Там – напрямую ниточка к Нему. Глядишь – все трое и завязаны. – Купец достал платок и промокнул лицо. – Орлов ведь будет продолжать, упорствовать. А после вздумает что-нибудь вовсе этакое… Вмешается Екатерина Новосильцева. Вмешается! А при её-то связях, Яша! Чуешь? Рухнем! Как рухнем, господи! Костей не соберём! – Он посмотрел прямо в глаза Ростовцеву: – И даже не надейся, Яшка. В былые времена и твой Орлов ходил в любимцах императора. Чем всё закончилось – сам знаешь. Дружба с властителем – вещь ненадёжная, ибо имеет склонность к перемене.

Ростовцев встал из-за стола, прошёл к окну. Открыл. Вдохнул весенний влажный воздух. Закашлялся. Заговорил с Сапожниковым, даже не обернувшись:

– Пусть, Алексей, ты прав. Я виноват. И как мне быть теперь? Может, велишь идти до Александра Христофоровича с доносом? Да после этого меня не станут принимать в порядочных домах! А там и прошлые грехи припомнят. Ведь не отмоюсь до седых волос!

Сапожников с досадою махнул рукой.

– Да я тебя не посылаю к Бенкендорфу. Яша! А только надобно поговорить с Орловым. Ну хочешь – я с ним сам поговорю. Ты, поди, знаешь, где он нынче обретается?

– Предполагаю.

– Предполагаешь?

– Ну… Думаю, почти наверняка. Он говорил мне, где его искать. Да я к нему не ездил.

– Вот нынче вечером и навестишь. Отправимся попозже. Поедем вместе – к десяти часам. Сейчас уйду, а к вечеру опять заеду. Ты будь готов. Не пей, смотри! Нам нынче требуется здравомыслие.

В тот вечер Алексея Семёновича непреднамеренно опередили. Так, незадолго до его повторного приезда, в квартиру Якова Ивановича Ростовцева нагрянул куда менее желанный визитёр.

Глава 30. Престранное событие

 Холодным зимним утром 12 декабря 1825 года Яков Ростовцев, адъютант генерала Бистрома, подпоручик лейб-гвардии Егерского полка и член Северного общества, явился в дом Алексея Сапожникова. Ростовцев был в крайне взволнованных чувствах…

Он ехал из Аптекарского переулка, с квартиры Карла Ивановича Бистрома, где проживал тогда совместно с князем Оболенским, поручиком, старшим адъютантом генерала. Евгений Оболенский, с которым Яков часто проводил часы досуга, входил в число вождей готовившегося в эти дни военного переворота.

Ростовцев, скинув прямо в комнате чуть тронутую снежной крошкой, тяжёлую шинель, уселся на диван.

– Ну всё, теперь они не остановятся. Надеялся. А тут… Теперь уж точно нипочём не обойдётся. Сегодня все доверенные офицеры из полков съезжались совещаться у Евгения. Ждут только назначения переприсяги, да далее команду к заварухе. При сём заявлен план – идти с гвардейцами на штурм дворца, пленить с семейством цесаревича, а остальные силы подогнать к Сенату.

Брови Сапожникова резко поползли на лоб… А Яков продолжал, захлёбываясь:

– При этом по сей день нет ясности, да и доверия между собою мало. Однако отступаться не намерены, при том согласны допустить кровопролитие. Рылеев подготавливает некоего цареубийцу, из отставных. Поверь мне, Алексей, может начаться страшное. Мне уже всяко никуда деваться… А ты бери жену, детей и уезжай куда-нибудь подальше из столицы – пока ещё не полыхнуло! Да не тяни!

Сапожников огладил бороду и, помолчав с минуту, рассудительно ответствовал:

– Не страшен нищему пожар – котомку взял и побежал… Глупец ты, Яшка. Ежели сильно полыхнёт – везде накроет. Как говорят – в большой избе искра проказлива… А у меня в столице Дело. Только и ты, свояк, не торопись паниковать. Тебя идти с бунтовщиками силой не неволят. Есть время – откажись.

Ростовцев застонал.