Прошедшее продолженное время

В руках у нее был полотняный замасленный мешочек с чем-то тяжелым внутри. Обыскивать ее или как-то по-другому выражать подозрительность я не стал. Колюще-режущие предметы располагались на девушке совершенно открыто, да и без них амазонка сама была живым оружием. Тем более что она без помех могла убить меня несколько дней назад, когда я был в беспамятстве.

– Что там? – спросил я, указав глазами на ее ношу.

– Болтики, пружинки, скобки, хомуты, шарики, другая железная разность, – невинно произнесла девушка. – Это тебе.

– Откуда? – оторопело спросил я.

– Лесовичка дала, – тем же ангельским тоном произнесла вампирша. – Сказала, чтобы я вручила, но не сразу. Иначе полгорода перестреляешь.

– Было такое желание, – признался, закидывая АКМ за спину. – Если еще что-то надо – проходи, располагайся. Может, чаю?

– Я распорядилась, сейчас принесут, – с улыбкой ответила девушка.

Мне было все равно. Найдя подходящую коробку, я вывалил содержимое заветного мешочка. Она не обманула. Кроме черных как вороново крыло оксидированных болтов нужного размера там были запасные части массомета и даже два десятка шариков.

Я ничего не понимал.

– Обьяснишь?

– Я все тебе отдам за один только поцелуй любви, – томно сказала вампирша и глумливо добавила: – Вот только червяков изо рта поглубже сглотну.

– Тьфу, – не удержался я. – Язык твой поганый.

– Ну отчего же поганый, – улыбнулась она, приоткрыв рот и показывая ровные дуги белоснежных, правильных зубов. Потом провела языком по своим сочным губам. – Мой язычок может доставить тебе массу удовольствия.

– Не в этот раз, ладно? – предложил я.

Тут в дверь постучали. Появилась процессия с самоваром, блюдами с кренделями и медовыми пряниками.

Няньки, мамки, буфетчики и скоморохи ввалились шумной оравой. Мне осталось только смириться. Если им не препятствовать, они уберутся быстрее. Да и сама Рогнеда была не настроена к долгому присутствию посторонних.

Девушка шепнула что-то на ухо главной распорядительнице, и служки, расставив все, ушли. Я даже не заметил, как они успели растопить камин и зажечь свечи по всему помещению.

Поев, я почувствовал, что мой критический настрой ослабевает. Мы говорили ни о чем. Вампирша была довольно милой собеседницей и с удовольствием смеялась над моими остротами.

Наконец я решился.

– Время десятый час, на улице ночь, хоть глаз коли. Добрые подданные спать давно легли.

– А мы все еще не в постели? – поинтересовалась девушка.

– Всему свое время. Про другое хотел сказать.

– Подожди, а как же тест-драйв? – спросила она.

– В смысле? – не понял я.

– Пробный заезд, так сказать, – пояснила вампирша. – Вдруг мы друг другу не подходим.

– Можно подумать, у нас есть выбор.

– Тоже верно, – заметила девушка и вдруг перегнулась через стол и легонько коснулась моих губ своими.

– Ты что делаешь?! – возмутился я.

Но настоящего негодования не получилось. Поцелуй спелых губ затронул что-то внутри, и мне вдруг стало все равно, сколько лет наживала пролежни та, что занимала это тело, и действительно ли у нее когда-то были червяки во рту.

– А ты не он, – довольно заметила вампирша. – У нас все получится.

– Теперь обьясни, что это было.

– Нам ведь в церкви целоваться, – пояснила девушка. – Вдруг ты прилюдно сблюешь от отвращения.

– Какая забота, – заметил я.

Но ернического тона, как я ни старался, не получилось.

– Когда ты, мальчик, наконец поймешь, что я на твоей стороне?! – почти выкрикнула она. – Назад мне дороги нет. Я жива, пока жив ты! А тебе без меня – только ломать до основания, что сам когда-то строил!

Привык махать жаробоем, бесстрашный истребитель вампиров… Еще бы… В каменном веке да с атомным оружием всякий герой. А вот так попробуй, как равный с равными. Или того хуже – в партерной позиции.

Я не стал ничего ей отвечать. Вампирша долго молчала, затем сообщила:

– Мы Гюзели дорожку перебегаем. Оттого наши новые мусульманские друзья все сделают, чтобы закопать тебя и меня.

– Понятно, – сказал я. – Это все?

– Нет, – ответила вампирша, просверлила меня взглядом зеленых прозрачных Ганиных глаз и глухо произнесла: – Завидую я этой сучке, которой ты на болоте в любви признавался. Нет ее больше, есть я. Так получилось, и это не изменить. Я ведь – почти она. Ее тело, лицо, волосы, голос.

Будешь держать меня за грязь, я сама себя убью. А сначала сопьюсь и разъемся как свинья, чтобы тебе больно глядеть было.

Вампирша быстро поднялась и бросилась к двери, сдерживая рыдания. Я понимал, что эти слова – такая же аспектно-структурированная подача, по сути побуждающая к запрограммированной реакции полуправда, как и все, что она говорила. Но где-то внутри стало тепло от удовлетворенного мужского самолюбия.

Тяжелым, болезненным бредом пролетела свадьба со звоном колоколов и криками «Горько». Началась моя жизнь в качестве княжеского зятя.

К моему облегчению, червяки из вампирши не лезли и гной из ушей не тек. Если не приглядываться и не прислушиваться к себе, она выглядела вполне себе милой и хорошо воспитанной девушкой.