Прошедшее продолженное время

Шар типоразмера «А», который еле помещался в гильзе, смятые кольца отражателей, неправильно вставленный экран. Память пророка подсказала, что из этого выйдет: «жесткая» реакция инициированного распада внутри оружия, пять мегатонн тротилового эквивалента… Ударная волна сносит игрушечный городок с его пряничными церквушками, кремлем и деревянными домиками посадов.

Руки сами сжались в кулаки. Я поднялся, сделал шаг к князю.

– Что же ты, чудила, делаешь?! – закричал я. – Это ведь минимум двадцать пять Хиросим! Ну, хотел ты меня угробить, понятно! Город зачем взрывать?! От Владимира воронка останется!

Владыка втянул голову в плечи, глаза наполнились слезами:

– Нет. Я не знал. Это не я… – зачастил он, с ужасом глядя на меня.

Господин всего Владимира и окрестностей, как всегда, врал. Он был в курсе, однако испариться во вспышке полного распада сам явно не рассчитывал.

– Кто! Говори, рыжий петушара! – приказал я, хватая князя за грудки и чувствительно встряхивая.

– Не я! Не я! Не знаю! – высоким фальцетом визжал Иван Васильевич. Голова его моталась, он с ужасом смотрел куда-то вдаль.

Я отшвырнул владыку и обернулся в направлении его взгляда. Там стояла живописная группа мусульман, одетая по случаю мороза в причудливое сочетание правоверного и православного.

Мне показалось, что белки глаз тамбовцев светятся, будто фосфор.

– Прикажи принести нормальных зарядов, – распорядился я.

– А это что, совсем не годится? – саркастически поинтересовалась черная старуха. – Нормальным зарядом каждый дурак выстрелить сможет.

– Вот-вот, – сказал князь, скидывая мои руки. – Каждый дурак. А ты этим попробуй.

– Ты что, глумишься, что ли?! – зарычал я.

– Это ты, зятек, в эмпиреях витаешь! – рявкнул в ответ Иван Васильевич, наконец преодолев свой страх. – Вон, можешь на коленях похристарадничать у других жаробойщиков. Только теперь, когда у них осталось по паре-тройке зарядов на ствол, выстрел дорогого стоит. Вряд ли дадут. У Дуболомовых был запас, но старик не признался, где он его прячет. Зря всю семью извели. Стрельни чем есть, это лучшее, что могу предложить.

Князь, как всегда, мешал правду с кривдой, но в одном он был прав. Стань я хоть на колени перед боярами, они, отводя глаза, сказали бы именно это. Зачем им конкурент?..

– Некоторые не знают, чего просят, – заметил я. – Не пожалеть бы…

Делать было нечего. Руки сами разложили дефектное устройство. Я при помощи отвертки поправил отражательные кольца и гребенки, вставил как надо.

Внутри что-то екало от ужаса, но память подсказывала, что оружие выдержит. Именно такого типоразмера шары из микропористого стекла Иван Волков использовал в первых, примитивных джаггернаутах. Я затолкал заряды в магазин и приготовился к стрельбе.

– Ну, православные, – крикнул я. – Давайте все мордой в землю, не то сдует и без глаз останетесь. Это теперь не та слабенькая пукалка, с которой боярин поджаренный ходил.

Вздох ужаса пронесся над толпой, заохали бабы, заверещали дети. Зрители к такому явно не были готовы.

– Давай-давай, кому жизнь дорога. Князь приказал, – подбодрил я сограждан, потом обратился к князевым охранникам: – Давай, дружина, объяви. А лучше пальни, что ли, для острастки!

Обалдевшие гвардейцы стали орать в рупоры, а кто-то действительно хлопнул из своего табельного АК в воздух.

Начальник охраны вопя: «Ты что, сдурел, еблан?!», кинулся бить морду чересчур исполнительному рядовому.

Слава богу, одного выстрела для паники и давки было недостаточно, однако толпа поняла, что власть не шутит.

Народ с проклятиями стал ложиться. Среди прочих не побрезговали лечь и старая жрица с князем. Очень скоро зрители распластались на истоптанном и заплеванном снегу, прикрывая головы руками.

Зрелище было ужасным, будто всю толпу враз скосили сосредоточенным пулеметным огнем.

«Вот будет, если джаггер не сработает… Не князь казнит, так эти порвут», – мелькнула мысль. Я решительно нахлобучил на глаза защитные очки и воткнул проводок от них в гнездо джаггернаута.

Выставил луч на максимальную дальность и пальнул, целясь чуть ниже линии горизонта, куда-то в болота, далеко за Клязьму.

Ячейки сработали штатно, затеняясь, как только я выжал спусковой крючок. В практически полной темноте далеко протянулся тонкий светящийся шнурок. Он тянулся все дальше и дальше, пока не вошел в поверхность.

Чиркнув по земле, огненная нить подняла вал пламени, который, мгновенно расширяясь, образовал огненный шар. От него во все стороны брызнуло кольцо ударной волны. Расстояние было приличным, но все же и я счел за благо упасть на землю.

Расширяющаяся стена градиента давлений в секунды подошла к городу за рекой и жестко встряхнула колокольни церквей, башни дворца и усадьбы знати. Взметнулись снежные вихри, сами собой загудели многопудовые колокола, со звоном посыпались стекла.

Поднявшийся огненный шар взрыва жарко осветил окрестности.

Завыли тетки, заголосили дети. Кто-то попытался открыть веки и, поймав потоки лучистой энергии, рухнул обратно, крича и плача от боли в глазах.