Прошедшее продолженное время

Я показал глазами на дверь. Аня и Таня все поняли.

– Девочки, это дело прошлое. Давайте поговорим о делах наших скорбных.

Старухи, как когда-то давно, встали рядом, готовясь слушать.

Любого в такой ситуации интересовало, что случилось в Мертвом Городе и чего ждать после. Я добросовестно в течение часа рассказывал о путешествии и битве с рабочими телами биомассы. Преподобная и Лесовичка слушали сдержанно, вопросы по теме задавали, но только самые необходимые.

Я признался, что пришлось оставить в метро оба жаробоя, но на подруг это особого впечатления не произвело. Они помнили, из какого немыслимого хлама делались раньше эрзацы энергетического оружия.

Не стал говорить им о том, сколько гигатонн эквивалента могло выделиться при взрыве в метро. Я все же собирался стать лидером, оттого пусть лучше меня считают расчетливым и храбрым, чем безрассудным авантюристом. Подробности слияния личностей я тоже опустил. Это было слишком личным.

По любому мои действия в Москве были понятны и шли мне в плюс. Но потом мне пришлось объяснять, зачем я так обошелся с тамбовской делегацией.

Дошло до крика. Мало того, что ругалась Татьяна, но и Лесовичка вставляла свои нелицеприятные комментарии. Я тоже, как в старые времена, немало высказал про их консервативный идиотизм, не раз обозвал курицами и маразматичками. Мне это не сильно нравилось, но спор с женщинами не может не быть эмоциональным.

Постепенно базар-вокзал сошел на нет. До моих бывших помощниц наконец дошло, что действовать нужно было немедленно, иначе биомасса заполнила бы Гостевое подворье в тот же день, когда я привез прощальный подарок мертвецов.

Женщины долго шумели, упоминая любопытство, которое сгубило кошку и Пандору в штанах, кричали, что ампулы надо было выкинуть, а лучше просто сжечь.

Но позже согласились, что иметь под боком заготовку для хищной слизи, готовой пожрать целый город, было бы неоправданным риском.

– Ты вообще о чем думал?! – кричала Татьяна. – Мы свое хозяйство разорили на корню с этой войной. Нам Тамбов хлеб продает под видом подпольной торговли. Что, не знаешь? Сам ведь караваны охранял, придурок. Что, теперь всем дохнуть от голода? Не будет поставок, голодный бунт случится.

– Тамбов теперь будет нашим противником. Скорее всего он воздержится от прямого нападения на Владимир, но в Мертвом Городе мы с ним схлестнемся. Оттого надо что-то умное придумать, чтобы не дать их рати занять город.

– Ха-ха! Как смешно! Да половина Москвы продана!

– Как это? – не понял я.

– Не знает он, зайка, – иронически заметила Преподобная. – Когда ты, дурашка, пошел героически жизнью рисковать, Фархад и Ибрагим с нашим долдоном договорились, что в случае успеха они половину города оттяпают. В счет долгов родного княжества оборотистому соседу.

– Вот как? – внутри меня все закипело. – Да я их спалю! Выдвину всех жаробойщиков! Снесем их город до основания!

– Грозный какой, – усмехнулась Преподобная. – Сам же говорил: «Нет человека, нет проблемы». Князь тоже в курсе.

– Таня, у того, кому эту фразу приписывали, была и другая любимая фраза: «Кадры решают все», – я усмехнулся. – А Даня Концепольский – очень ценный специалист. Не последняя битва была в Мертвом городе. Да и не век же Владимиру быть захудалым городишком с печным отоплением и тележным ходом. Много знаю, много умею. Ох, пригожусь, тетеньки.

– Смотри, как бы не пришлось за баланду работать и непродырявленную задницу, – заметила Лесовичка, напоминая о моем положении.

– Зачем платить, если можно вломить, а, Татьяна? Эта простая идея найдет многих сторонников. Даже твои амазонки не поймут, зачем ты кровососов поддерживаешь.

– Еще одно слово, – отрезала Преподобная, и я казню тебя прямо сейчас.

– Знаешь, а все же продолжу, – сказал я. – Мне один полковник хорошую идейку подкинул. Ущерб городу будет минимальным, но страху нагоним. Деморализованные чужаки – дешевая рабочая сила. Аня должна решить, как гарантированно выявить вампиров-подселенцев.

– Намекаешь, что захваченных в плен следует отсортировать и обработать? – поинтересовалась Татьяна.

Не даром она стала Преподобной. Постановка и решение административных задач было заложено у нее на уровне рефлексов.

– Займись этим, у тебя получится.

– Ты считаешь, что я уже согласилась? – опомнясь, холодно поинтересовалась Преподобная.

Повисло неловкое молчание.

– Есть кой-какие идеи по обнаружению, – бросила фразу Лесовичка.

– Первой, на ком попробуете, – Рогнеда. Мы должны быть уверены, что она – это она, – предложил я.

– Пророк сентиментален? – удивилась Преподобная.

– Мальчику это важно было, – ответил я.

– Ганя нам обеим как дочь, – сказала Лесовичка. – А тебе, я вижу, она безразлична. Даже не спросил, жива ли.

– Девушки, вы сами свою кровинушку сдали суздальцам с потрохами. А после поете о неземной любви.

Глаза женщин полыхнули огнем.

– Политика – штука сложная, – ответила Преподобная, едва удержавшись от ругательств. – И не дело в нее лезть человеку, которого завтра на кол посадят.

– Не надо мне парить мозг дешевой демагогией, – отрезал я.

Старухи замолчали. Я понял, что надо сгладить ситуацию.