Прошедшее время несовершенного вида… и не только

И мне хочется.

«Нюрка, пусти!»

Ни в какую.

Что на тебя нашло?

Повела к своим подружкам

в деревянный домик.

За углом.

В окнах —

вата,

блестки.

Приношу домой

крашеные яйца.

Мама говорит:

«Смотри,

не отравись!»

Здесь совсем малютки.

Лет пять-шесть.

Коротенькие штанцы на лямках.

Чубчик.

Чубчик кучерявый.

На тебе синенький свитерок.

Папа из Германии привез.

Я – мизинчик.

Мы с тобой

Гига и Гага.

Не разлей вода.

Наташки Котельниковой —

разлучницы —

еще нет

в нашей жизни.

Фантики, карты.

Трон, трамвай, прятки.

Клад, каток…

Кукольный театр, наконец.

Красота!

Алка бумагу принесла.

Золотую и серебряную

с красным узором.

Для хлопушек.

Настоящий моряк Валя

прислал Зойке открытку

с крейсером.

У Люськи сессия.

Сидит

и зубрит.

Рядом жених-очкарик

в лыжном костюме

из чертовой кожи.

Из кожи черта, что-ли?

Тили-тили-тесто.

Люська его не любит.

«Гриша!

Мети лучше,

а то жена будет

с бородой!» —

кричит мне бабушка

из соседней комнаты.

Мы с тобой, Лера, собрались в Физкульт

шпиона ловить.

Пойдем по снегу

след в след.

Только до конца.

Если повезет,

догоним!

Шпионов-то много.

У одного фотоаппараты в очках.

Он каждый день приходит.

Наш дом фотографирует.

Понятное дело:

на крыше будка.

В ней зенитчики сидят.

Салют пускают.

Вот и Нюрка

сама видела:

Бородатый человек

зашел в трамвай.

Тетенька его

за бороду дернула.

И оторвала.

Оказался шпион

по кличке Арбуз.

А возле Моссовета?

Идут двое.

Одинаково одеты!

Один другому говорит:

«Звонила мама и сказала…»

Да какая у него может быть мама?!

Тебя сразу тюкнуло:

Шифровка! Шпионы!

Нам страшно стало.

Побежали.

Жаль, рядом

милиционера

не было.

А

эти

пожилые

тетки?

Неужели

они…

…мои

сестры?

Пионерлагерь. Фирсановка.

Мне лет шесть-семь.

Есть хочется.

Слоняюсь по территории.

Ем:

заячью капусту,

зеленую чернику,

сыроежки.

Заманчивы:

бузина и волчьи ягоды.

Но их нельзя.

А то…

волком станешь.

Комиссар – не мой.

Алесин дедушка.

С Теминым лицом.

Это ты дал моей теще

экстравагантное имя Сафо.

Пошел записывать Суламифью.

Но любовь к классике взяла верх.

Говорят, бабушка Эстер тебя не любила.

В семье были тайны.

Запретные темы.

Отчего ты застрелился в 31 год?

Тебя, троцкиста, должны были арестовать?

Спасал семью?

А может, что-нибудь еще?

Коллегия

Бюро ячейки ВКП(б)

и Профкомиссия сотрудн. ОГПУ

с глубоким прискорбием извещают

о безвременной трагической смерти,

последовавшей 28 / VI с. г.,

быв. чекиста члена ВКП(б)

тов. Хаскина В. И.

Вынос тела

из клуба имени т. Дзержинского

в субботу 3 / VI в 14 час.

В доме жила

няня Аришенька.

К ней муж захаживал на кухню.

Чай пить.

Няня говорила о нем:

«Мое венчальное зернышко».

После обеда

шла прилечь.

Чтобы

«почечка сальцем

обволоклась».

Тетю Нону

девочкой привезли

из Сталинграда.

Она про куриный бульон,

Бывало, говорила:

«жидость от курячего супа».

Однажды Сафочка с Ноной

пошли смотреть

фильмы Чарли Чаплина.

Обе описались от смеха.

Дома сказали,

что сели во что-то мокрое.

Бабушка Нону любила,

как родную дочь.

Эстер-швестер.

Стоишь задумчиво у окна.

В одной руке – сигаретка.

В другой – кофе

в бирюзовой чашечке

с черненым серебром.

В стиле модерн.

Одной из тех,

подаренных Саввой Морозовым.

Докуриваешь.

Аккуратно ставишь окурок на блюдце.

Чашечку…

…выкидываешь беспечно в окно.

А матовый мальчик?

Притулившийся к пеньку.

Пеньку-вазе.

Тоже Морозов?

Синие колокольчики.

Гвоздики.

Куриная слепота.

«Бабушка…

Ты их в мальчика поставишь?»

А вот

с сестрой Бертой.

Уже старенькая.

Уже не куришь.

А чашечки те же.

И кольцо.

Смотри!

У бабушки шпилька выскочила.

А Берта?

Белая блузочка,

черный бантик.

Настоящая заслуженная учительница.

– Знаешь,

как она

мне объясняла

умножение на ноль?

«Представь, деточка.

Ты пришла в магазин.

Хочешь купить 5 вещей.

А в кармане у тебя ноль.

Умножь 5 вещей

на свой ноль в кармане.

Что ты получишь?

Ноль!»

– Эстер, где дурхешлягель,

который я привезла тебе

в 26-м году?

А помнишь Пинск?

Бэбу?

Какой красавец был!

Портрет стоял

в витрине

на главной улице.

Весь в локонах…

Не в локонах,

а в зимней шапочке!

– Нет в локонах!

– Нет в зимней шапочке!

…И так

на два часа.

– У Эстер – маразм!

– Берта выжила из ума!

– А что-нибудь еще известно про Бэбу?

– Ничего.

Кроме того,

что он спал в очках.

И говорил,

что так

лучше видит сны.

Вспоминали Палтыйла

сына Сары-Малки.

«П-а-а-л-т-ы-ы-й-й-л!»

И начинали хохотать.

А мне казалось,

смешнее «Сыромялка».

Потому

что сыр мяла.

Мы вообще

много смеялись.

Сидим вечерами.

Рожи строим.

Берта надевает шляпку с дыркой.

На нее – другую.

Тоже с дыркой.

Поворачивает шляпки так,

чтобы дырки не совпали.

И шикарная выходит из дома.

Идет в сберкассу

посылать бабушке деньги.

Тайком от Моисея.

В 64-м

получаю письмо:

«Мейделе моя…»

Хотела удочерить.

А у Моисея две страсти.

Делать все назло большевикам.

И копить деньги.

Не только свои.

Но и наши.

– Дядя Мась,

я хочу малины.

– Двадцать копеек – стакан?

Твой отец не миллионер.

– Моисей, положи сметану в борщ.

– В Капцевичах

я мог себе это позволить.

Теперь – нет.

Присылает открытку

на еврейском языке.

Один еврей прочел:

– Кто писал?

– Мой дедушка.

– Ну и ну!

Берта:

– Голова болит.

Моисей:

– Ты что, ударилась?

Берта:

– Зуб ноет.

Моисей стучит пальцем по зубам:

– Что здесь может болеть? Это же кость!

Берта, еле слышным голосом:

– Умираю…

Глуховатый Моисей:

– Что?

Берта раздраженно:

– Умираю!

Моисей:

– Что?

Берта в ярости:

– У – МИ – РА – Ю!!!

Моисей:

– А-а-а…

Собрались как-то

Ме́ня, Берта и Эстер.