Прошлое с нами (Книга вторая)

— Товарищ майор... немецкая колонна, в двух километрах. Вот там, — доложил он командиру полка.

Я оглядел местность. Внизу, у подножия высоты Белой, на берегу речки Многи раскинулись густые заросли. Справа — огороды, хаты, небольшая насыпь вела к мосту через речку. На востоке — обширная плоская равнина с двумя длинными стогами, они возвышались на средине расстояния между прибрежными зарослями и дорогой, которая проходила в полутора-двух километрах. Дальше — бугор, две-три хаты.

На дороге, примерно в километре от стогов, вытянувшись с юго-востока на северо-запад, — немецкая колонна: в голове 5 танков, 19 машин, около двух десятков мотоциклов, в хвосте 4-орудийная 105-миллиметровая батарея.

Майор Соловьев поднес к глазам бинокль.

— Похоже, они собираются атаковать... Передайте капитану Значенко... собрать командный и начальствующий состав... пять минут... Да... как наши машины?

— Удалось заправить, — ответил Пономарев. Явился капитан Значенко.

— ...пошлите узнать, в каком состоянии мостик на сенченской дороге, — распорядился майор Соловьев.

— Товарищ лейтенант, — сказал мне Значенко, — и вы, — он позвал еще одного лейтенанта, Свириденко, — видите мостик? Осмотрите... Времени... тридцать минут! Идите!

Мы — Свириденко и я — спускались к хатам, не теряя из виду опушку леса и мостик через Многу.

Свириденко рассказывал о судьбе батарей, зажатых в колонне севернее Пирятина. Весь день простояли без горючего. 17 сентября подошли немцы. Старший лейтенант Рева приказал подорвать орудия. Все, кто остался, к утру 18 сентября прибыли в Деймановку.

Свириденко торопливо шел впереди вниз по склону. Я припомнил места, где ходил с Васильевым.

— Стой! Дальше нельзя, берег обстреливается, — предупредили командиры, укрывшиеся в ровике под стеной хаты.

— Мы выполняем приказание... осмотреть мост... машины проходят и в лесу исчезают, — пояснил Свирнденко.

— Мое дело предупредить... а там, как хотите, — лейтенант вернулся в окоп.

— Зачем суетесь?.. Открытое место, подстрелят в два счета, — предупредил другой. — Пройдите назад, вот к тому месту... Наблюдайте...

Мы последовали его совету. Разрушена бомбами насыпь, торчат обломки бревен, доски. Было видно пять-шесть опрокинутых машин. Мостика как такового не существовало.

— Двинем напрямую... или вдоль улицы? — спросил Свириденко. Он остановился в нерешительности. — Поесть бы, может, найдем жителей в хате...

Хозяев не оказалось ни в одной, ни в другой хате. На улице встретился младший лейтенант Зайцев. Он хотел идти с нами и просил подождать, нужно предупредить товарища, которого оставил на посту.

— Время истекает... мы пойдем, — ответил Свириденко и продолжал рассказ. — Говорят, командир дивизиона со штабом и командиры батарей не сумели пробиться к Пирятину... Смотрите... что там происходит? — он замедлил шаг.

Три, пять хат северо-восточной части Городища у подножия высоты Белой, где мы находились, расположены несколько выше, просматривается поле за речкой, два стога, бугры на востоке. В немецкой колонне, кажется, ничего не изменилось. Танки на прежних местах, но стволы уже разведены в сторону Городища. Пехота — три-четыре подразделения — строилась у машин. Где же 105-мм батарея? Я увидел ее в зарослях по течению речки Многи, дальше на восток.

— Немцы готовы атаковать Городище... Успеем вернуться?.. — Свириденко перешел на бег.

18.00 — атака!

Многие окопы пустели. За крайним рядом хат, в огородах — построение. Четыре, пять шеренг протянулись на полкилометра. Со всех сторон подходили люди, — группами и в одиночку — и становились в строй.

Слива на обочине. Свириденко задержался и тряхнул, посыпались плоды.

— Идите сюда! — послышался громкий голос.

Во дворе полковник-пехотинец, пять-семь командиров.

— Негодяи! — возмущался полковник. — Где ваша совесть? Всякий порядочный человек спешит в строй... А вы?

Полковник не слушал объяснений.

— ...уклоняетесь от службы... командиры!.. Черт бы вас побрал... молчать! За мной! — он повернулся и повел всех в огород. Левый фланг строя скрыли прибрежные заросли, обозначенный правый — удлинялся все более. Непрерывно подходили люди.

Раздраженный полковник продолжал браниться. Мы оба, не имея возможности говорить, плелись — Свириденко с одной стороны, я с другой, — как телохранители, и оказались перед строем, в группе командиров, окружавших генерала Алексеева. Я видел его возле рва. Генерал Алексеев продвигался вдоль строя, отсчитывал ряды.

— ...ваш взвод, — генерал Алексеев подзывал одного из командиров.

Число их уменьшалось. Генерал не останавливался. Кто-то толкнул меня, и я оказался рядом с генералом.

— ...это ваш взвод, — он повернулся ко мне.

Следуя за полковником, я ожидал расправы и вот... поощрение. Взвод. Передо мной стояли люди. Пять рядов по шесть человек в каждом. Подполковник, рядом интендант со шпалами и ни одного лейтенанта, самый младший по званию — старший лейтенант.

Строй замер в тревожном молчании. Генерал удалялся к правому флангу, назначал командиров взводов.