Прошлое с нами (Книга вторая)

— Да... — подтвердил зенитчик. — Мы несем охрану Военного совета... Людей собралось много, а вот оружия нет, кроме наших пулеметов, да того, что в кобурах.

Зенитчик сказал, что на противоположном берегу реки Многи в лесу — автоматчики, позиции минометов. Они произвели по деревне с десяток выстрелов.

— ...в Городище штаб фронта? — говорил Васильев. — Что будет дальше?

— ...штаб фронта, штабы армий... тысячи человек, командиры, начальники. Сидеть под прицелом минометов, сложа руки, никто не станет, — лейтенант разговорился. — Все направляются на сборный пункт, в другом конце села. Идите в вы.

Во дворе сборного пункта находилось человек 15–20 командиров. Старший, подполковник-артиллерист, к которому я обратился, никаких сведений о 231-м КАП не имел. Поиски продолжались.

Во всяком месте, пригодном сколько-нибудь для укрытий, сидели и лежали люди — командный и начальствующий состав разных рангов, всех родов войск. Особенно много скопилось людей за огородами, где находились длинные и глубокие рвы, обвалованные насыпью. Бугрилась земля, поросшая густым бурьяном.

В двух-трех сотнях шагов лежал низкий заболоченный луг. Дальше — речка Многа. На другом берегу, в том месте, где течение делает поворот — роща, она тянется на север и на восток к подножию холма.

— За речкой кто... немцы? — спросил Васильев у рядовых, которые укрывались в бурьяне.

— Да, — утвердительно ответил один. Другой добавил: — Но, товарищ лейтенант, они какие-то... дурные... выйдет, поглядит в бинокль и скроется в деревьях... утром кинул с десяток мин... Глядите, вот воронки...

Мы прошли Городище из конца в конец, расспрашивали, прислушивались к разговорам. Снова вернулись ко рвам. Обращала на себя внимание разница в настроениях. Здесь преобладающее число людей держится бодро и на происходящее смотрит с каким-то снисхождением.

Далеко не все хладнокровно переживали неудачу, которая постигла наши войска и каждого из нас в отдельности! С утратой чувства локтя слабые теряли вид, с нескрываемым ужасом ожидали неминуемой гибели.

Но в общем моральное состояние людей характеризовалось духом дисциплины. Командиры и начальники продолжали нести службу, сохраняя присущую воину твердость духа и готовность к действию. Не претерпели существенных изменений нормы во взаимоотношениях.

В Городище — небольшой деревушке в двадцати километрах восточнее полтавского городка Пирятина — сосредоточилась масса людей. Десятки тысяч. Я не верю, чтобы не нашлись участники либо свидетели описываемых сцен.

Как и подавляющее большинство окружающих, мы выглядели не безукоризненно. Одежда в пыли, обувь истрепалась. И я, и Васильев избегали старших и обращались к младшим и равным по званию.

После очередной неудачи Васильев повернул к яме, где отдыхала небольшая группа командиров.

Вдруг все начали подниматься навстречу двум-трем генералам. Старший, генерал-майор, пехотинец, останавливался, отвечал на приветствия. Я узнал его фамилию — Алексеев.

Когда готовилась эта книга к печати, я занялся поисками генерала Алексеева и установил, что к моменту окружения в войсках Юго-Западного фронта числилось два генерала-пехотинца — генерал-майор Алексеев Л. Н. и генерал-майор Алексеев И. И. Один из них сыграл выдающуюся роль в событиях, которые разыгрались в Городище 19-го сентября 1941 года во второй половине дня.

Вокруг толпились люди.

— ...У нас достаточно сведений о противнике, — говорил генерал, — пехотные соединения продолжают на севере, западе и юге движение в прежних направлениях... танковые и моторизованные... частью сил перешли рубеж реки Сулы и стремятся уплотнить растянутые боевые порядки на восточном берегу... Данные наших разведывательных подразделений говорят о том, что возможность вырваться из окружения не потеряна... Командующий войсками фронта и штаб уверены в том, что командный и начальствующий состав, сосредоточенный в Городище, в этих чрезвычайных обстоятельствах без колебаний исполнит свой долг.

Генерал Алексеев, несомненно, принадлежал к числу тех людей, которых природа в первобытной щедроте своей одарила в равной мере внешностью и силой духа. Высок, строек и крепок, светлые глаза, в чертах лица — чистосердечие и твердость.

Не знаю, выполнял генерал Алексеев поручение командующего войсками или обходил людей, зная их состояние, побуждаемый собственным сознанием. Его влекло участие, внутренняя потребность поддержать другого, присущая людям высокой души. Вместе с генералом было несколько старших и высших командиров. Запомнился один — генерал-майор в одежде со старыми знаками различия на петлицах — ромбами вместо звезд. Он не принимал участия в беседе и помимо знаков ничем не отличался от окружающих.

Генералы направлялись дальше. Один из командиров окликнул Васильева. Я продолжал расспросы. Потом мы снова вернулись к людям, с которыми беседовал генерал. Часть их, по-видимому, его сослуживцы. Они говорили о вещах, не имевших отношения к обстановке.

— ...пойдемте, — звал Васильев, — я узнал... во дворе... штаб фронта... увидим командующего.