Прошу повторить убийство

Кроме того, пан Ясь подтвердил показания горничной, что из кухни он прошел прямо в салон, а на крик Рузи бросился наверх. Потом директор велел ему позвонить по телефону в милицию и «скорую помощь». Он звонил из «Соколика», потому что по телефону из «Карлтона» никак не мог с ними соединиться. Здесь телефон работает очень плохо. Они не раз жаловались на телефонную станцию, но пока безрезультатно. А в «Соколике» аппарат работает гораздо лучше. Потом по распоряжению директора он отворил въездные ворота и до того, как его вызвали, уже не выходил из салона.

— Когда вы бежали в «Соколик», дождь уже шел? — спросил полковник.

— Начинал накрапывать. А когда открывал ворота, шел уже довольно сильно.

— Вы видели когда–нибудь этот молоток? — в свою очередь спросил подпоручник.

— Это наш молоток. Он лежит обычно в чулане около кухни.

— А сегодня вы его видели?

— Нет, сегодня не видел.

— Откуда взялась лестница, прислоненная к балкону «Карлтона»?

— Я не видел никакой лестницы. Пан директор говорил, что преступник поднялся по лестнице, но я ее не видел.

— Припомните. Когда вы бежали в «Соколик», то не заметили лестницы, ведущей на балкон?

— Не заметил.

— Вы нервничали и торопились, чтобы как можно быстрее вызвать «скорую помощь». Но когда вы уже позвонили туда, куда собирались, то возвращались уже спокойнее, правда? И не заметили лестницу?

— Не видел, — уперся портье, — тогда я тоже спешил, чтобы сказать, что «скорая помощь» уже в пути. Ни молотка, ни лестницы я не видел.

И этого свидетеля подпоручник Климчак отпустил домой. Следующие показания давал директор. Он был в кухне. Потом на минутку поднимался в столовую, чтобы сказать несколько слов горничной. Уже около девяти часов поднялся по лестнице на второй этаж в свою квартиру, чтобы посмотреть, чем занимаются его сыновья. Когда услышал, что телевизор работает, спустился вниз, вместе с сыновьями.

— Когда вы вышли из своей комнаты, вы должны были пройти мимо комнаты, занимаемой ювелиром. Вы ничего не заметили?

— Нет. Иначе я не пошел бы в салон.

— А вы не обратили внимания, что кто–то спускался по лестнице перед вами или после? А может быть, вы что–то слышали?

Директор задумался.

— Это трудно вспомнить. Я вообще не обращаю внимания на такие мелочи. По–моему, кто–то что–то кричал или хлопал в ладоши на третьем этаже. По–моему… По–моему, передо мной вниз пошла пани Роговичова.

— Вы видели лестницу? Откуда она взялась?

— Это наша лестница. Она всегда стоит у торцовой стены «Соколика». Там я ее видел сегодня утром.

— А этот молоток?

— Это тоже наша собственность. Мои мальчики играли с ним днем.

— А в холле вы его не видели?

— Нет. Я заметил его только тогда, когда пан подпоручник показал мне на него.

— Вы видели эти украшения?

— Да. Пан Доброзлоцкий как–то пригласил меня в свою комнату и показал их, он работал над их завершением.

— Как вы думаете, сколько они могли стоить?

— Пан Доброзлоцкий оценивал их в сумму около 10 000 долларов.

— Еще одно. Вы недавно купили автомобиль «Москвич»?

— В этом нет никакой тайны. Я постоянно на нем езжу. Купил его в рассрочку.

— И сколько вы вносите ежемесячно?

— Три тысячи злотых.

— По–моему, это больше, чем ваша зарплата?

Директор покраснел.

— Вы меня подозреваете?

— Я всех должен подозревать. Прошу ответить на мой вопрос.

— Я по профессии архитектор. Время от времени я делаю гуралам, и не только им, проекты домов. Я хорошо изучил искусство проектирования в закопанском стиле. Работы у меня могло быть значительно больше, но я не принимаю заказов из–за недостатка времени, а также и потому, что у меня нет финансовых затруднений. Кроме того, моя жена также работает.

— Пока достаточно. Благодарю вас. Прошу вас, однако, не уходить из «Карлтона».

— Я буду у себя. Я только хотел бы обратить ваше внимание на то, что гости, сидящие в салоне, уже начинают нервничать. Их нельзя отпустить?

— Пока нет. Пусть ждут. Они должны понять, что дело слишком серьезное, чтобы принимать во внимание, что кто–то из них поспит этой ночью на несколько часов меньше. Дело идет о покушении на жизнь человека и краже стоимостью в миллион злотых. Объясните им это.

— Я считаю вполне правдоподобным, что виновным является директор, — сказал подпоручник после его ухода. — Когда ювелир вышел из комнаты, он проскользнул туда, а когда Доброзлоцкий вернулся, он шарахнул его по голове. Мотив преступления совершенно ясен. Нелегко выплачивать каждый месяц кредит в 3000 злотых, даже имея жену, которая зарабатывает полторы тысячи. Я случайно знаю размер зарплаты его супруги.

— А что с этой лестницей и с выбитым стеклом? — спросил полковник. — Что касается мотива, то при такой огромной стоимости украшений подобный мотив подходит ко всем, не исключая нас с вами. Нужно искать не мотив, а ответ на вопрос: кто и каким образом?

Это рассуждение было прервано приходом в столовую одного из милиционеров. Он подал подпоручнику листок бумаги, объяснив, что нашел его в коридоре на втором этаже. По–видимому, владелец не заметил этой потери.