Прошу повторить убийство

Это было короткое письмо. Оно было написано, как стало ясно из содержания, сыном пани профессора. Зигмунт Рогович одолжил у приятеля автомобиль, на котором поехал на прогулку. В какой–то деревне под Плоцком он наехал на ребенка. Машина разбита, а у ребенка сломана нога. В деревне не было поста милиции, поэтому дело не приобрело официального характера, но селянин, отец ребенка, потребовал компенсацию в размере 20 тысяч злотых. Ремонт разбитой машины тоже влетит в копеечку, потому что у него поврежден кузов, разбит радиатор, не говоря уже о крыле, фарах и прочем. Отец ребенка угрожает, что если он не получит денег, то заявит в милицию. А так как у Зигмунта нет прав на вождение машины, то он стоит перед перспективой ареста и двух лет тюрьмы. В то же время владелец машины требует возмещения убытков. И сын умоляет мать о спасении и о том, чтобы она нашла деньги.

— Да, — серьезно сказал полковник, — я говорил, что мотив убийства может подойти к любому. Каждого из нас такая сумма обеспечила бы до конца жизни, потому что почти каждый из нас испытывает в большей или меньшей степени финансовые затруднения.

— Вы правы, — заметил подпоручник, — тем более что произошла еще одна странная вещь. Роговичова живет на первом этаже, а директор заметил, что к началу телепередачи она спустилась по лестнице. Впрочем, нам известно, что письмо она потеряла на втором этаже. Кроме того, она фармацевт и немного знает медицину. Хорошо рассчитала, каким образом ударить, чтобы убить или оглушить человека.

Полковник улыбнулся.

— Для этого не нужны какие–то особые знания. Достаточно взять тяжелый молоток и хорошо замахнуться. Тем не менее показания директора, как и найденное письмо, действительно, представляют интерес. Кто знает? Может быть, эта женщина в борьбе за свободу своего сына решилась даже на преступление?

— Сержант, — приказал подпоручник, — вызовите сюда Марию Роговичову.

Глава шестая

В столовую вошла пани профессор, которую подпоручник попросил занять место напротив себя. Сбоку, у другого стола, сидел милиционер, ведущий протокол. Полковник Лясота устроился за подпоручником в некотором отдалении от стола и благодаря этому мог наблюдать как за молодым офицером, так и за допрашиваемой. Выбором такого положения полковник как бы подчеркивал, что находится в «Карлтоне» неофициально и ничем не хочет мешать младшему коллеге.

Пани профессор давала показания ровным, спокойным голосом.

— Мария Роговичова. Семейное положение: вдова. Сын 23 года, дочь 19 лет. Профессия: профессор фармакологии в фармацевтическом отделе Академии медицинских наук в Белостоке. Образование: высшее. Научное звание: доктор фармакологии. Возраст 46 лет. Место жительства: Белосток, улица Варшавская.

Пани Роговичова подтвердила ту часть показаний горничной и директора, которая касалась течения событий до того, как был обнаружен раненый Доброзлоцкий. Она наложила ему повязку. Рану продезинфицировала, стараясь остановить кровотечение. Врач «скорой помощи», который снял повязку и исследовал рану, признал, что и он, кроме укола для поддержания сердечной деятельности, на месте больше ничего сделать не может. Тела она не передвигала, только положила раненому подушку под голову. Около раненого она находилась все время до прибытия «скорой помощи», а потом милиции.

— Вы разбираетесь в медицине?

— Настолько, насколько в ней разбирается каждый фармацевт. В институте мы изучаем некоторые предметы из области медицины. Разумеется, не так обширно. Во всяком случае, студентов учат оказывать первую медицинскую помощь при несчастных случаях, накладывать повязки и тому подобное. Фармацевт, работающий на селе, разбирается в этом лучше, чем профессор академии. Ведь там, где нет врача, при несчастных случаях бегут именно в аптеку. Обычно я не сталкивалась с подобными случаями, как у пана Доброзлоцкого. Однако оказалось, и врач «скорой помощи» это подтвердил, что я все сделала правильно и, быть может, моя помощь спасла ювелиру жизнь.

— Перевязывая Доброзлоцкого, вы видели в комнате раненого этот молоток?

— Нет… Никакого молотка там не было.

— Но этот молоток вы видели раньше?

— По–моему, видела. Сейчас, сейчас… Я должна вспомнить. Да, когда мы возвращались с прогулки, какой–то молоток лежал на лестнице, но я не знаю, этот или другой. Пани Зофья Захвытович держала молоток в руках. Она потрясала им и говорила, что разбила бы голову своему мужу, если бы узнала, что Анджей ей изменяет.

— Она это говорила серьезно?

— Да нет, конечно, шутила! Мы вернулись с прекрасной прогулки и были в отличном настроении. Никто не мог предвидеть несчастья, которое вскоре нас настигло. За жизнь мужа пани Захвытович можно быть совершенно спокойным. Он совершенно порабощен своей супругой и находится у нее «под каблуком». Он вряд ли осмелится посмотреть на другую женщину. Скорее… — тут Роговичова оборвала фразу.

— Если я правильно понял вашу мысль, — вмешался полковник, — то скорее у пана Захвытовича был повод взяться за молоток. Не так ли?

Пани профессор усмехнулась.

— Я этого не говорила.