Проснись в Никогда

Слухи о карьере — о том, как туда добраться и что случалось с учениками, которые туда отправлялись (большинство из них давно окончили школу, и подтвердить эти факты было решительно невозможно), — стали частью повседневной реальности Дарроу и основой школьного фольклора. Карьер был такой же неотъемлемой частью местной атрибутики, как официальный гимн школы — «Господь, разомкни мое сердце», ее девиз — «Правдивость, сострадание, инициатива» и даже Марксмановская библиотека, готическая крепость из выкрошившегося серого камня, которая, точно грозный отчим, смотрела на вас со страниц каждого рекламного буклета.

После Первой мировой войны «Вулкан Сэндберг корпорейшн» начала здесь добычу гранита. К пятидесятым годам компания обанкротилась, и карьер оказался заброшен. За последующие годы он наполнился водой, в результате чего образовалось озеро глубиной в двести футов. Окрестности его заросли травой, которая доходила до шеи. Бригадирская вышка — напоминавшая салун эпохи освоения Дикого Запада деревянная коробка на пятидесятифутовых сваях, попасть в которую можно было только по узенькой шаткой лестнице, — начала неумолимо крениться к северу. Карьер был размером с небольшой город. Зияющая зловещая яма неодолимо притягивала взгляд. Казалось, она обнажала правду о мире, которую взрослые хотели скрыть от нас.

Футбольная команда Дарроу по традиции каждый год устраивала в карьере Ночь Сверкающих Ягодиц: от новичков требовалось пробежать нагишом до карьера и обратно. Школьная сборная устраивала там заплывы на удачу перед чемпионатами штата. Парочки отправлялись туда, чтобы расстаться с девственностью, сорвиголовы — чтобы обдумать свои замыслы. Ходили слухи, что власти скрывают правду и карьер был посадочной площадкой для инопланетного космического корабля.

Для администрации Дарроу карьер был судебным иском, который могли выдвинуть против них в любой момент, зачарованным лесом, который они хотели бы вырубить подчистую, чтобы покончить с мрачными сказками, окружавшими его, точно ядовитый туман. Кто-нибудь из школьного руководства постоянно протестовал, собирал подписи за то, чтобы объявить карьер источником повышенной опасности, убеждал чиновников в правительстве штата разбить на его месте культурный центр, отдать участок молодым христианам из YMCA или возвести здесь жилой комплекс. А пока что пусть его обнесут новой оградой и круглосуточно патрулируют. Однако сотрудники мэрии Уорика — недовольные тем, что ими пытается командовать кучка самоуверенных чужаков, и одновременно неспособные решить проблему — не спешили принимать меры. Все то время, что я училась в Дарроу, ограждение вокруг карьера — проржавевшее, с многочисленными дырами и выцветшими от времени неубедительными предупреждениями «ВХОД НА ТЕРРИТОРИЮ СТРОГО ВОСПРЕЩЕН» — оставалось немногим более чем фикцией.

Однако, после того как Джима нашли мертвым, школьное руководство стало вовсю использовать этот факт в своих интересах. По последним данным, карьер собирались превратить в водохранилище и уже обнесли его новой, суперсовременной оградой.

Впрочем, мне слабо верилось, что она способна остановить учащихся Дарроу.

Если бы члены школьной администрации узнали, на какие ухищрения способны их подопечные ради того, чтобы под покровом ночи улизнуть на карьер или куда-нибудь еще — будь то чужие комнаты в общежитии, тренажерные залы в подвальном этаже или бойлерные, — они не поверили бы своим ушам. Существовал секретный интернет-форум «AlbanzHax.biz», где ученики, бывшие и нынешние, делились способами проникнуть в любое помещение школы и выбраться незамеченными.

«Темная одежда. Козырек крыльца. Прокрасться мимо окна, за которым дрыхнет без задних ног мистер Робертсон с номером „Поэтс энд райтерз“[15] на груди. Вуаля».

Наша шестерка постоянно убегала на карьер. Мы наловчились прокрадываться в комнаты друг друга после отбоя, пробираясь по козырькам и карнизам, чтобы потрепаться о мальчишках и учителях и выкурить одну сигарету на всех, а потом тем же путем вернуться к себе в постель. На втором году обучения Кэннон нашел в пустующем тренажерном зале старого фитнесцентра схематический план с указателями, нацарапанный на кафельной стене. В полночь, тайком выбравшись из своих комнат, мы встречались у начала Философской аллеи и, давясь от смеха, бежали на карьер сквозь лабиринт тропок.

Это были лучшие ночи в моей жизни.

Я не могла объяснить, почему это так, — просто знала, что под конец жизни, возвращаясь мыслями к дням своей юности, я буду вспоминать ночи, которые мы проводили вшестером, сидя на шатком подоконнике бригадирской вышки и глядя на прозрачную голубую воду в сотнях футов под нами.