Проснулся утром...

– Рыбка золотая, пора вставать!.. А я вот тебе на выбор пригото­вил. Чего изволите? Что? Приду сегодня в шесть. Что? Да, зарплатка се­годня... Нет, рыбка, на шубку пока не хватит, а на колготочки наскре­бем... Куда-куда?..

Или вот иду я по улице в костюме и галстуке, стройный, подтяну­тый, выспавшийся и оттого румяный, благодушный и с молодой женой под ручку крендельком, а навстречу мне – вы. Я говорю:

– Привет! Как дела?

А в ответ:

– ??? А мы разве знакомы?..

И зарыдаю я горько. Стану ручки свои худенькие ломать и вопро­шать пространство: зачем? Чего ради?..

Да и нереально все это. Глупости. Впрочем, вот кто-то с нижних этажей месяц назад начал ведь новую жизнь. На моих глазах выбросил бутылку водки на крышу сберкассы. Полную! Так и лежит она там, толь­ко оторванная с одной стороны марка акцизная на ветру колышется. А сосед живет себе новой жизнью... Или уже не живет? Или это жена ему перемены устроила?.. А мне оно надо?

Ноябрь, 2000

СЕГОДНЯ УТРОМ Я ПЛАКАЛ...

Сегодня утром я плакал... Говорю об этом спокойно и даже не без гордости. Слезы не лил, пожалуй, с детства. Даже безответные любови не доводили меня до такого состояния. Даже, когда друзья уходили внезапно и навсегда, слез не было. Бывает, по каким-то поводам обидно до слез (если сурово по-матросски – до соплей), но чтобы плакать...

Теперь самое смешное. Это я книгу дочитал. И еще смешней – кни­гу Владимира Кунина. Того прикольного Кунина, который написал сериал о коте Кысе. Того Кунина, кто еще насмешил нас книжкой про Иванова и Рабиновича, которые «гоу ту Хайфа». Того Кунина, который еще до рассвета гласности выпустил невероятную и крамольную для тех времен «Интердевочку». А еще раньше, о чем я узнал сравнительно не­давно, по его сценарию сделали один из самых удачных фильмов о вой­не «Хроника пикирующего бомбардировщика»...

Владимир Кунин. «Мика и Альфред». Издательство «Геликон плюс». Санкт-Петербург, 2000.

Какой невероятный роман! Фантасмагория. Главный герой облада­ет сверхчеловеческими возможностями. И использует он их в самых невероятных целях – чтобы хоть как-то восстановить справедливость в этом мире. И этот герой живет в обычных обстоятельствах, среди обычных людей – добрых и жестоких, подлых и порядочных, слабых и сильных. И все эти качества присущи практически каждому персона­жу. Если бы я был критиком...

К счастью, я не критик. У нас есть знакомая, дядя которой в пре­жние времена работал литературным критиком. Мы, узнав об этом, восхитились:

– Надо же, у тебя дядя – настоящий критик!

– Ха! – пренебрежительно пожала плечами знакомая. – Они, писатели, пишут, пишут, стараются, а он сядет за стол разъ...т, и весь критик.

Так вот, критики еще сосчитают, сколько в «Мике и Альфреде» действующих лиц. Десятки, если не сотни. А все – живые, подлинные. Критики еще расчленят роман на составляющие, под микроскопом изу­чат его сложную композицию. Проведут аналогию с... Самое последнее дело (а если хочешь оскорбить и унизить автора – первое) говорить, что использовал он мотивы или приемы других писателей. Нет, я пишу как читатель и почитатель.

Сложнейший роман, читается на одном дыхании. Я знаю женщину, которая с этим романом ходила на спектакль московских звезд, чтобы читать в антракте. В роман так втягиваешься, что все время гадаешь – чем сейчас обернется очередная интрига, чем закончится эпизод... Не угадаешь! Настолько все неожиданно, необычно и нестандартно. Я не хочу пересказывать содержание! Оно – повороты событий – само по себе ценно. Вчера вечером я шел домой и предвкушал – что же там даль­ше? И я уже знал, что, как бы он ни повернул, будет здорово. Лишь за два-три десятка страниц до конца начинаешь понимать, чем все кон­чится. Понимать и протестовать – не надо! Но так хочет автор.

Кунин – мастер. Мастер интриги. Мастер портрета. Мастер языка. Если раньше мне просто нравились его вещи, то сегодня я склоняю го­лову перед ним.

Что? Матом ругается? Да, бывает. Но вот почему-то мат Лимонова меня оскорбляет и отталкивает. А у Кунина я его не замечаю. Честное слово. Зато...

«Наверное, за все грехи, совершаемые людьми на своей Земле, в то лето Бог проклял мир и обрушил на него чудовищную, нестерпимую, гибельную жару...

Полыхали леса. В гигантских кострах под жуткий вой пламени и оглушительную канонаду лопающихся от дикого жара могучих ство­лов вековых деревьев, в пепле и дыму погибали десятки тысяч Живот­ных и Человеков...

Там, где лесов не было, Люди заживо сгорали в своих домах. Под открытым сине-желтым небом, где не было ни домов, ни строений, Люди падали мертвыми от раскаленного удушья и беспощадных смер­тельных ударов разъяренного Светила...

А еще Люди и сами убивали друг друга. Как ни странно – чтобы отвоевать себе место под этим же безжалостным Солнцем...»

Это начало романа. Язык, на мой взгляд, великолепен.